да, заяц и четверо… – Маленький пожилой человечек сморщил лоб. – Вашего вида, верно?
– Медведь-вонючка, – поправила Валентина.
– Вас так называют? – удивлённо спросил человечек.
– Нет, – сказал папа, – так мы называем зайца.
– Понятно. Меня зовут месье Мата, и я полностью в вашем распоряжении. Если что-то понадобится, вызывайте. Звонком, как я мог убедиться, вы уже умеете пользоваться.
Валентина немного пристыженно опустила глаза в пол.
– Можете проследовать за мной, – месье Мата не стал подниматься по лестнице, а прошёл мимо по направлению к задней части дома, где в нише на петлях висела кривая калитка. – Проходите сюда, пожалуйста.
Калитка открылась с таким скрипом, что у всех по спине пробежали мурашки. За ней было темно, как в самом дремучем лесу, но месье Мата просто поднял руку – и загорелся свет (при этом ни лампы, ни свечей видно не было); они продолжили идти вперёд.
Дальше предстояло подняться на несколько пролётов и свернуть за несколько углов. У Валентины было ощущение, что становится всё темнее и темнее.
– Вам не кажется, что лучше нам было согласиться на комнату на чердаке? – спросил папа.
– Не кажется, – ответил мужчина и так широко улыбнулся, что стали видны все его острые зубы.
Но острыми, как успела заметить Валентина, у него были не только зубы, но и уши.
– Очень большой дом, – заметила она.
– Самый большой во всём Рейкьявике, – отметил месье Мата.
– Снабружи этого не скажешь, – заметила мама. Вроде бы её насморк немного прошёл, поэтому она уже на так сильно гнусавила, как раньше.
– Вы так считаете? – вдруг месье Мата остановился. – Ну вот мы и пришли.
Мужчина указал на совершенно голую стену, в которой даже двери не было.
– Только после вас, – сказал месье Мата, указав на стену.
Папа медленно перевёл взгляд с мужчины на стену и сказал:
– Только после вас.
– Как скажете, – месье Мата сделал шаг к стене и исчез в следующую секунду.
«Вкривь и вкось»
Удивлённые и растерянные, Глокеншпили стояли у голой стены – ни дверей, ни занавесок.
– Ты пойдёшь первым или мы? – переминаясь с ноги на ногу, спросил папу Нильс (видимо, ему снова хотелось в туалет).
Папа посмотрел на Нильса, на Валентину, а потом на маму:
– Даже не знаю…
Тут Валентине пришла в голову мысль взяться всем вместе за руки. Во главе с папой они гуськом приблизились к стене: раз – и вот они уже по ту сторону. Казалось, будто они просто прошли через густой туман.
Валентина не верила своим глазам – перед ними была крохотная комната с кривыми стенами, косыми балками и длинным узким окном, за которым виднелось безоблачное небо. Она подошла поближе и выглянула на улицу. Значительно ниже
