улыбнулся ей.
– Так и есть, – сказал он, – вы правы; возможно, я поддался искушению, превышающему мои силы. Она – зверь с дурным характером, а я – другое. Почему вы смеетесь?..
Он замолчал, его голос изменился так же неуловимо, как у какого-нибудь музыкального инструмента.
Стелла на мгновение заколебалась.
– Прошу вас, скажите мне, я не обижусь.
Она засмеялась и вцепилась одной рукой в сирень, глядя на него сверху вниз.
– Я думала о том, как хорошо, что она не может выпороть вас. Это несправедливо, так как вы оба такие вспыльчивые, что наказать следует не только одного.
Он не засмеялся, как сделал бы другой человек, но в темных глазах промелькнула удивленная насмешка, какая могла бы сверкнуть в глазах гигантского Гулливера, когда какой-нибудь лилипут ударил его палкой размером с булавку; и губы его приоткрылись в улыбке.
– Это было естественное отражение, – сказал он после паузы. – Вы позволите мне помочь вам спуститься?
Стелла покачала головой. Каким-то образом она чувствовала себя в безопасности там, наверху, над ним, где только темные глаза могли дотянуться до нее.
– Спасибо, нет, я собираю немного сирени. Не беспокойтесь.
И она слегка отвернулась от него и протянула руку за веткой над головой. В следующее мгновение он легко вскочил на берег и встал рядом с ней.
– Позвольте мне, – сказал он. И одним взмахом он притянул ароматную ветвь в пределах ее досягаемости.
– А теперь вы спуститесь вниз? – спросил он, как будто она была каким-то своенравным ребенком. Стелла улыбнулась, и он протянул ей руку. Она вложила в него свою, и его пальцы сомкнулись на ней хваткой твердой, как сталь, но гладкой, как у женщины. Когда теплые пальцы сомкнулись на ее пальцах, которые были холодными от ее долгих попыток дотянуться до веток над головой, дрожь пробежала по ней и заставила ее слегка вздрогнуть.
– Вы замерзли, – мгновенно сказал он. – Весенние вечера коварны. Вам далеко идти?
– Мне не холодно, спасибо, – сказала она с быстрой тревогой, потому что в его глазах был взгляд и движение руки, которое, казалось, предупреждало, что он собирается снять пальто.
– Мне совсем не холодно!
– Вам далеко идти? – повторил он с видом, каким бы мягким он ни был, человека, привыкшего получать ответы на свои вопросы.
– Недалеко, вон к той маленькой белой калитке, – ответила она.
– Маленькая белая калитка к Этериджу, художнику? – сказал он мягко, с ноткой удивления в голосе.
Стелла наклонила голову; его глаза изучали ее лицо.
– Вы там живете, остановились там?
– Да.
– Я никогда раньше не видел вас в Уиндворде.
– Нет, я никогда не была здесь до сегодняшнего вечера.
– До сегодняшнего вечера? – эхом отозвался он. – Я знал, что не видел вас раньше.
В его тоне было что-то,
