а я в ответ отрицательно замычала, перебираясь на переднее сиденье. – Иди домой, Кир. За ночь ничего не изменится: метки так быстро не срабатывают, времени хватит поискать какое-то решение. Я поспрашиваю, подумаю денёк. Завтра вечерком заедешь в мастерскую, покажешь свои часики.
Прикрыть глаза. На пару секунд. И, смирившись, резко выдохнуть.
– Пойду. Домой.
Рома не ответил. Прощаться было необязательно. Сейчас мы оба ничего не могли решить и изменить ход событий.
Я отбросила телефон на соседнее сиденье, несколько раз куснула кончик языка, стараясь успокоиться. Вытянула руку, и пальцы крутанули прохладное колёсико магнитолы на максимум. Так громко, чтобы точно невозможно было услышать собственные мысли.
За ночь успела и поплакать, и позлиться, и даже смириться с необходимостью снова вернуться на злосчастную дачу, чтобы забрать камень. Но вот что с ним делать потом, не представляла совершенно. Уже из интереса ещё дважды попробовала отрезать руку. Или хотя бы поцарапать. Результат не поменялся.
На рассвете я позвонила в автосервис и вызвала пару знакомых гоблинов на эвакуаторе, чтобы отвезли машину на ремонт, вставили стекло.
«Разгребать кучи будем по мере их накопления!» – дождавшись, наконец, когда железного друга заберут с парковки, я направилась в сторону дома.
На лестничной клетке встречал запах мясного пирога.
Глава 3. Нечистик
Отчёт по вчерашнему визиту в особняк застопорился в самом начале. Мысли то и дело возвращались к мини-версии Ведьминого круга и камню, заставляя пальцы без движения зависать над клавиатурой по несколько минут. На левую руку выше кисти я принципиально старалась не смотреть, дав себе установку: не думать о проблеме хотя бы до вечера. До визита в Ромину мастерскую.
На работу сегодня бессовестно опоздала, и полдня потратила, пока рылась в базе данных. В открытых архивных файлах не нашлось информации по колдовским алтарям подобного типа, как тот, что расположился на столе в гостиной Марины, мать её, Робертовны. А доступа к спецархиву у меня не было. Можно было, конечно, сторговаться с кем-нибудь из канцелярии, но в таком случае рано или поздно об интересе рядового сотрудника к закрытым файлам узнало бы начальство. Светиться не хотелось, поэтому оставалось только злиться от невозможности удовлетворить любопытство. И мучить до конца дня несчастный файл отчёта об огромной двухголовой псине.
Собственная же голова мстила за прошедшую ночь, раскалываясь буквально от каждого звука. А их в конторе с обеда было предостаточно. Через два часа, проведённых перед монитором в безуспешных попытках придумать рапорт, во мне родились и утвердились два главных желания. Первое – выкинуть к лешему из окна телефон в кабинете начальника. Второе – вслед за аппаратом отправить туда программиста Лёху, без остановки болтавшего с утра что-то о русалках, порнухе и гневе водяного с городских озёр.
Думаю, вникни
