выпустил ее руку, замолчал и дал ей возможность выбрать самой, что же она хочет узнать нового в этом зале.
Она по достоинству оценила не только содержимое витрин, а саму залу:
– Так хочется здесь пожить! – восхищенно произнесла она, осматривая люстру, которая, казалось, была даже больше нее самой. – Почему нельзя так одеваться сейчас? Почему только на праздники? Смотрите, какими красивыми они были! А Вы не знаете, машина времени существует? – она скользила вокруг платьев, стояла на мысочках, чтобы разглядеть каждую деталь посуды, здоровалась с Чипом.
Аля проявила все самые женские качества в этом зале, мечтая примерить каждое платье. Честно говоря, Владимир тоже всегда хотел примерить костюмы девятнадцатого века, но с его фигурой и ростом этого не получалось. Дело в том, что в те времена мужчины были низкорослыми, и быть выше 180 сантиметров было как-то странно, этим и отличался князь Тихменёв в свое время. Наследственность.
Владимир не нарушал восторгов ребенка.
– Ты знаешь, в каждой выдумке есть только доля выдумки. Я бы тоже попутешествовал во времени, но, к сожалению, это очень опасно. Если ты что-то там сделаешь не так, то история изменится, и тогда ты в будущем можешь даже не родиться, – он часто думал о том, как сложилась бы его судьба, если бы предок уехал бы за границу? Конечно, он тогда бы просто не родился, но родились бы другие, все было бы совсем по-другому. Впрочем, ему грех жаловаться, у него прекрасная работа, дом, который черта с два он успеет восстановить. Жаль было только, что у него нет такого же замечательного ребенка, как эта Аля. Повезло же кому-то.
– А у Вас ночью в музее кто-то остается? Говорят! – она подбежала к Владимиру, поманила его к себе, чтобы что-то шепнуть на ухо, и когда он присел рядом, то шепотом сказала: – Говорят, что ночью все вещи тут оживают!
– Нет, Аля, предметы оживают только тогда, когда к ним прикасается человек. Если ты наденешь это платье, то оно оживет, но висящее на манекене оно мертвое, скучное, никому не нужное, – кажется, у ребенка будет в голове каша, причем манная, холодная и с комочками. Пора было отправляться к карете. Она стояла большая и бронзовая посреди следующего зала, отгороженная, но не за витриной. Почему бы не позволить маленькой девочке ее потрогать? Смотрительница махнула рукой, мол, Вы ж начальство, Вы решайте. Владимир знал, что ее вес выдерживался, да и не сломает она ничего.
– Нравится? Можешь пройти и посидеть немного в ней, – он перешагнул загородку, подошел к карете и открыл скрипучую дверцу перед Алей. Пусть почувствует себя принцессой.
К сожалению, время поджимало, и экскурсия ее группы подходила к концу. На удивление, Аля пробыла в карете недолго, и уже спускалась вниз. Он было испугался, что придется уговаривать ее слезать и вылезать, но она куда более мудрая, чем думает на самом деле.
– Спасибо, – тихо сказала она.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он ей, беря за руку. Они вышли
