ненавидишь фейри. Как из этого может выйти что-то хорошее? Господи, ты же не собираешься обокрасть королеву? Сразу говорю: ты подпишешь себе смертный приговор.
– Я буду осторожна, – отвечаю я, и в его глазах, к моему огорчению, появляется разочарование. – Мы должны что-то сделать.
Он смотрит на меня, и я вижу, как на его челюстях играют желваки, а в глазах цвета морской волны плещется разочарование. Когда я понимаю, что он хочет сказать что-то еще, Себастьян поворачивается на каблуках и выбегает из нашей комнаты.
Я хочу броситься за ним, но Джас хватает меня за руку.
– Платье, – напоминает она.
– Помоги мне, – отчаянно пищу я. Я не знаю, что ему сказать. Я обещала Джас пойти на бал и не нарушу свое обещание, но Себастьян два года был моей опорой и поддержкой, и я не могу смириться с мыслью, что он на меня сердится.
Джас быстро вынимает нужные булавки, чтобы я могла выпутаться из тонкого хлопка. Я натягиваю брюки и майку, бегу вверх по лестнице и мчусь во двор, который мадам Ви делит с магом Трифеном.
Краем глаза замечаю белые волосы. Себастьян сидит на крыльце у входа во двор, затачивая кончик посоха.
Когда я вижу его, мой желудок всегда делает сальто – и не просто поворачивается, а крутится без остановки.
В отличие от моих двоюродных сестер, в подростковом возрасте меня слишком беспокоило выживание. О любви я даже не задумывалась. Но потом по соседству поселился Себастьян, и, как только я увидела его, какое-то… другое… чувство появилось у меня в животе. В моих легких. И расползлось по коже.
Когда он впервые улыбнулся, мне показалось, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди к нему в руки. Каким-то образом я преодолела свою неловкость, мы стали друзьями, и я видела его почти каждое утро. Мы не проводили много времени вместе – но проводили достаточно, чтобы он скрасил мою жизнь. Его улыбка помогла мне пережить много тяжелых дней.
Но сейчас он не улыбается.
Я усаживаюсь рядом с ним на крыльцо, подтягиваю колени к груди и обхватываю ноги руками. Долго сижу так. Он затачивает свой посох, а я смотрю, как он становится все острее. Мы молчим и слушаем, как во дворе щебечут птицы.
Я плохо разбираюсь в чувствах. Но хорошо выполняю свою работу и словам предпочитаю действие. Свои эмоции я показываю только при Джас. Остальные не стоят таких усилий.
– Прости меня, – наконец говорю я. Этого недостаточно и только поверхностно выражает то, что я хочу сказать – что у нас остается все меньше вариантов, что мне нравится, как он ценит нашу безопасность, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться домой – хотя бы потому, что отчаянно хочу снова его увидеть.
Себастьян поднимает голову, и взгляд его глаз цвета морской волны, кажется, пронзает меня насквозь. Он изучает мое лицо.
– Ты хоть представляешь, насколько опасно людям находиться среди фейри?
– Конечно, но…
– Так не иди туда.
Мне безумно хочется к нему прикоснуться.
