со своими детьми навсегда. Пусть они не умели разговаривать, но оба эволэка, не обращая внимания на пристальное наблюдение со стороны персонала, переобнимали всех своих чад, бережно гладя крылья и бутоны перчатками, целуя их сквозь стекло шлемов. Невозможность дотронуться своей кожей до столь милых глазу тел и стеблей, вдохнуть знакомый по Океанесу пьянящий аромат цветов подняла такую волну эмоций, что взрослые переполошились не на шутку – эволэки, прямо в вольере, прибавив работы автоматике скафандров, полностью утратили контроль над чувствами, рухнули на колени под раскидистыми листьями и просто разревелись на плечах друг у друга.
Подобные сцены были отнюдь не редкостью, но на их обсуждение было наложено негласное табу, даже штатные психологи обходили эту тему стороной. Только сами эволэки и их кураторы имели моральное право лезть в такие глубины, изливая душу товарищу по несчастью.
Впрочем, люди бывают разные, и кое-кто пытался зло подшутить над Эланом: столь бурную реакцию Нариоле в вину никто и не думал ставить, девочка всё-таки, а вот парню попытались привесить ярлык «слабака». На беду шутников их вычислила никто иная как бойцовская рыбка, до вмешательства взрослых успевшая так намять острякам бока, что желание демонстрировать новые достижения в устном народном творчестве пропало надолго и у всех сразу. Под раздачу же главных призов попал кое-кто из персонала, Мирра не собиралась драться с взрослыми мужчинами на кулаках, но против лома нет приёма: один умник получил удар коленом в пах, спустя пару минут в другом помещении об спину другого сломался стул. Забияку взгрели, конечно, на всю катушку, но главными виновниками были сочтены всё же взрослые: не досмотрели, не сдержались, когда надо было. Тем более что о ЧП стало известно родным эволэков, и под их нажимом четверо сотрудников ИБиСа даже попрощались со своими постами.
– Ага, нашлась пропажа! – Неспешный ход мыслей нарушил голос Драбкиной, которая на пару с Поляковой уже битый час искала свою подопечную.
Парень и девушка даже не пытались скрыть досады от того, что их уединение было столь грубо нарушено.
– Лис, неужели трудно взять телефон, когда выходишь наружу? – укоризненно спросила Александра.
– Так спокойней, никто не звонит.
Странно, но вездесущая Амма не раскрыла их местоположение, решив, что так лучше, заставив двух женщин изрядно попотеть.
– Мирра! – Лариса Константиновна упёрла руки в бока, загородив садящееся светило. – Ты бы хоть чуть прикрылась! А ты, бессовестная рыжая морда, и доволен!
– А что, она очень красивая… – пожал плечами Элан.
– Хоть бы купальник одела! – продолжала неистовствовать куратор. – А то в трусах тут красуешься!
Мирра только хмыкнула:
– Он здоровый жеребчик, его возбуждают не кружевные трусики, а то, что под ними.
Драбкина стала красной, как помидор, Полякова свалилась
