горит, горит огонь,Пламя все никак не угасает!
Любя тебя, оно сгорает.
Даря тепло, мне душу согревает.
«Домик у речушки, крашеный забор…»
Домик у речушки, крашеный забор.
Старость в одиночку, словно приговор:
Дети к ней не едут,
Внуков не везут.
Некому старушке пирогов напечь!
Не топилась давненько
У старушки дровяная печь.
Никому старушка не нужна.
Милая старушка все одна, одна.
Не моя
Закрыл я сердце на замок:
Любви моей уж вышел срок.
Я перестал тебя любить
И так хочу тебя забыть.
С тобою вместе нам не быть,
Но, память свою теребя,
Я не могу забыть тебя.
Не удается забыть мне боль!
И не моя ты королева,
А я не твой король.
«Увядает куст сирени…»
Увядает куст сирени.
Увядаю с ним и я.
Скоро, скоро опустеют и поля,
Станут желтыми листочки,
Пожелтеет и трава.
Станет лес пустым, угрюмым.
Тучи хмурые придут,
Чтоб найти себе приют.
«Отдать швартовы!..»
«Отдать швартовы!» —
Отдан нам приказ.
И мы подняли якорь.
Когда прощались мы с тобой,
Тебя просил не плакать!
Мы уходили бить врага,
И чайки нам «Прощай!» кричали.
Ушли мы за горизонт,
На пирсе стояла ты в печали.
Нищий
Сидел старик возле ворот,
А мимо ходил народ.
Просил он хлеба крошку.
Просил не для себя —
Чтоб накормить
Маленькую кошку.
Но все спешили,
Никто не замечал чужой беды.
Котенок, царапаясь, на руках мяукал.
Старик успокаивал его,
Как будто бы баюкал.
«Ведь я не нужен, как и ты.
Не видел давненько внуков.
Меня выбросили, как и тебя.
Жизнь – жестокая штука.
О люди, где же ваша человечность?
И неужели ее больше нет?» —
В глазах был у старика немой вопрос.
Но не услышал он ответ.
Потомкам
О русич, очнись!
Ты сын великого народа!
Пора мать сыру землю
От ворога спасать,
Который в дом зашел без спросу,
А не стоит подле порога.
Пришел с крестом и Библией в руках.
Твои он капища разрушил,
И земли он себе забрал.
Испортил, испоганил душу,
Грехом тебя он напугал,
Геенной огненной пугая,
Что за грехи в ад ты попадешь
И не увидишь рая!
Забыл ты пращуров своих,
И боги тож давно забыты.
Традиции мраком уж покрыты!
Татьяна Вереск
Писатель, поэт, интроверт. Человек, которому легче написать повесть, чем свою биографию.
