герметична, холод был бы ему тоже не страшен, ведь секции раскалены, а вот задохнуться без кислорода на такой высоте он смог бы запросто». Ожидая пока остынет аппарат, мы успокаивали пса по рации, думая об установке баллонов со сжатым воздухом на дальнейшие перелёты. Ведь придётся нам летать-то втроём, а кабина наша по внутреннему объёму у аппарата не очень большая.
Тем временем подъехал и Саша. Приставив лестницу, поднявшись и открыв кабину, я увидел, что шерсть на собаке взъерошена, а глаза округлены, видно защита кабины слабовата, подумал я. Но при испытании мы этого не ощутили, очевидно, собака более восприимчива к электромагнитному полю, чем человек. Кобель, завидев меня, завилял остатком своего хвоста и немного преобразился, я понял, что с ним было всё в порядке. Снимая ремни, я взял кобеля, спустившись на землю. Освободившись от всех фиксирующих пут, мой пёс вытворял чудеса, с громким лаем бегая между стоявшими машинами. Видимо все его переживания и стрессы вырывались нанаружу. Глядя на наш вездеход во времени, подготавливая подъёмный кран к погрузке его на платформу, я последовательно прокручивал в голове все мной увиденное отрывки перелёта и частичного из-за удалённого расстояния приземления нашего аппарата.
Саша, обходя его со всех сторон, внимательно всё, осмотрев, всех успокоил: «Видите, аппарат встрял в торфяник – значит, падение с небольшой высоты было более-менее мягким, если бы не торфяник повреждений было бы намного больше. Слава богу, все блоки и секции остались без повреждений, кабина тоже осталась целой». Аккуратно погрузив аппарат на платформу, закрепив его, мы все вместе отправились на полигон. Устранить недостатки от неудачного приземления нам хватило ровно суток. Закатив в ангар наш транспорт во времени, оставшись довольными нашими проведенными испытаниями, мы разъехались по домам. На следующий день занялись осмотром и проверкой технического состояния соленоидов и блоков. Прогнали, испытывая их на стендах, а также проверили на всякий случай радиацию. Всё оказалось в исправном состоянии. «Хорошо, что всё так обошлось, – заметила с удовольствием Ксения, – я так переживала за Билла и за наш аппарат. А ведь мог вообще не вернуться в наше время. Сколько в итоге на него труда и денег затрачено, ведь на второй такой же аппарат, нам никто, ни копейки не даст». Поставив все аккумуляторы на подзарядку, и закачав в резервуары, наполнив их смесью нужных газов, я на своей машине всех развёз по домам. По дороге Александр всё, анализируя громко и доходчиво, нам заявил: «Я думаю, у нас всё получится, я полностью уверен, что мы, в этот раз, разрывая пространство, используя аномалию бога времени «Хроноса» всё-таки пройдём сквозь червоточину, проламывая временной континуум».
На следующее утро мы, обдумав всё до мелочей, назначили число и время нашего будущего старта, сообщив наше решение Петровичу. Сомневаясь, он нас спросил: «А не рановато ли вы хотите полететь? Надо всё взвесить, проверить, а то потом будет поздно, да и место будущего
