Не больше. Водитель, которого, кстати, звали Гарри Миллз, все время пытался задавать вопросы. Точнее, успешно их задавал, но вот ответов-то не получал. Мальчик игнорировал любопытство мистера Миллза. Он всю дорогу молчал и пробудился от своих мыслей, только когда они приехали. Быстро поблагодарил водителя и побежал по направлению к темному зданию.
Том уже бывал здесь. Два раза. Поэтому знал, куда надо свернуть, чтобы его не остановили вежливые молодые люди в форме со звездочками на погонах. Сейчас он спешил. А ему могли помешать успеть.
Действительно, его не остановили в темном зеве высокой арки. Он благополучно пробежал мимо огромных красных труб и выбежал на гигантское поле, поросшее травой. То, что трубы были красные, он, конечно, не мог увидеть – слишком уж темно было под аркой, – зато отлично помнил. При первом же посещении он обратил на них внимание, образ этих труб намертво врезался в память. Особенно, их цвет.
Но сейчас Тома это не волновало. Он бежал по влажной траве к длинной бетонной дорожке. На ней стояла огромная темная громада – цель этого безумного спринта.
В боку кололо, легкие горели. Он бы остановился. Но – нет! Ему надо было успеть! Иначе жалеть будет всю жизнь.
Успеть!
Его волосы тронул прохладный ветерок. Где-то печально пиликал кузнечик. Том не обращал внимания ни на что. Он рвался вперед. А на его глазах наворачивались слезы. Ведь мальчик понимал, что не успеет.
И на самом деле не успел!
Громада двинулась, вздрогнула. Она медленно поехала вперед по дорожке.
– Нет!
Его никто не мог услышать. Никто.
– Нет!
Все это глупости. Том упал в траву и заплакал, все еще пытаясь кричать:
– Нет!
Загорелись кроваво-красные дюзы, и корабль взмыл вверх. К звездам.
– Папа…
Папа улетал в неведомое никуда. Он летел навстречу мечте. За его плечами оставалось взлетное поле. Может быть, он и хотел повернуться и в последний раз посмотреть на него. Но не мог. Ему надо было следить за датчиками. Ему надо было наблюдать за бегущими по экрану циферками. Он был занят.
– Папа…
А его сын валялся в траве вблизи взлетной полосы и рыдал.
– Папа…
Папа вернется. Обязательно. Вот только это случится всего через восемьдесят лет. Всего…
Дожить бы…
Александр Соболев
Отрывок осенней ночи
…скатилось за кайму – и съедено кайманом,
и ночь сошла ко мне…
На россыпи светил, подёрнутых туманом, —
сгорающих камней
мгновенные следы. Под шелест монотонный,
с мерцающим «прости!..»,
летят к пустым садам осколки Фаэтона
по Млечному Пути.
Не могут погодить, на час угомониться
кусачие шмели,
кусочки на лету разбитой колесницы
ровесника Земли.
И доблестно, под стать сеньору из Ламанчи,
навстречу мчимся
