узел, чтобы сменить пелёнки.
– Погоди, это всё надо согреть. Я найду, во что завернуть ребёночка, – остановила её женщина.
Она открыла сундук и достала ткань. Быстро порвала её на несколько кусков, сама завернула младенца и взяла его на руки.
– Бабушка, вы взяли меня для того, чтобы я помогала вам, но я ничего не умею, – сказала Адария.
Женщина улыбнулась.
– Я это поняла. Такие косы разве бывают у девушки из простой семьи? Не беспокойся об этом, я всему тебя научу. А там – как распорядится Небо, так и будет. Ты пока корми ребёнка, а я соберу на стол и согрею воды, чтобы искупать младенца, да и тебе надо помыться. Как звать сына?
– Полат, – ответила Адария.
В дом вошёл старик, что-то сказал жене. Она достала большой таз и отдала мужу.
– Дед будет резать овцу. В нашем роду есть такое поверье – если со снегом в дом приходит женщина с младенцем, значит, боги одарили нас своим расположением.
Глава 4
Ак-Бору остановился у входа в свою резиденцию. Ему было тяжело переступить порог дома, сознавая, что он, Каган, потерял свою семью. Братья тоже остановились и с беспокойством посмотрели на него. После той ужасной истерики они старались не досаждать ему разговорами. Ак-Бору мужественно держался, но всю обратную дорогу молчал, время от времени задумчиво оборачиваясь на запад. Всем показалось, что рядом с ними осталась только его оболочка, а душа унеслась к жене и сыну. Наконец он шагнул в дом. Увидев, что сын возвратился без жены, его мать, бывшая Хатун Адалет, заголосила:
– Где же ты, белая лебедь, где ты, мой маленький жеребёночек? Кто накормит и напоит вас? Лучше бы я ушла вместе с мужем, только бы не знать этого горя! Не успела взять тебя на руки…
– Мать, прекрати вой! – закричал Ак-Бору. – Адария жива! Она дочь великого человека и никогда не позволит, чтобы с нашим сыном что-то случилось! Я найду их, чего бы мне это ни стоило! Только она войдёт в этот дом как моя жена, только Адария моя Хатун!
Адалет осеклась на полуслове. Он резко развернулся и ушёл к себе. Как только сын скрылся в своих покоях, женщина тихонько заскулила, вытирая слёзы. Вечером Ак-Бору едва прикоснулся к еде и лёг. Тегу заглянул к брату в комнату и, подумав, что он наконец заснул, решил его не беспокоить. Он чувствовал свою вину в произошедшем несчастье. Если бы на месте Майрата был он, такого бы не произошло. Ему было до боли жаль старшего брата. Никогда ещё ему не приходилось видеть его в таком отчаянии. Все решили лишний раз не заводить разговор на эту болезненную тему. Надо было, чтобы Ак-Бору пришёл в себя после потрясения, принял это горе и начал здраво мыслить. Все понимали его и готовы были принять участие в поисках сразу, как только утихнет буря. Как назло, за окном поднялась небывалая для этих мест метель. Она завывала и ломилась в окна. Ак-Бору вдруг привиделась Адария. Она прижимала ребёнка к груди, плакала, обиженно всхлипывала, потому что он оставил её
