техникум. И гневно вышел из комнаты. Антонина выбежала следом:
– Вась, а может, и вправду в кино сходим?
– Чего?! – глянул на Антонину сверху вниз долговязый Загогуйла, сплюнул сквозь два передних зуба в позолоченных коронках на протертый до тканевой основы линолеум и презрительно развернулся на каблуках чрезвычайно модных в позапрошлом году туфель.
Отчаяние охватило Антонину:
– Вася! У меня болгарская «Плиска» есть!
– Чего?! – Загогуйла притормозил и опять развернулся, откинул в бок и одновременно назад свой чуб Григория Мелехова, лишив Антонину остатков самообладания, и повторил, понизив голос до хрипотцы интимного регистра:
– Чего?
– Давай, Вась, тогда у меня посидим, музыку послушаем, немного коньяка выпьем?
В это время в конце коридора открылась дверь, и послышалась музыкальная заставка вечерних новостей.
– Нет, музыку слушать не будем, – вдруг испуганно поправила себя Антонина.
Первой новостью после музыкальной заставки было сообщение о том, что глава государства отбыл с дружественным визитом в столицу Германской демократической республики – правую половинку города Берлина. Антонина облегченно вздохнула:
– Лучше просто культурно проведем время, а?
Загогуйла опять откинул кудрявый чуб, раскрыл украшенный орлами, крестами и кинжалами портсигар, привезенный ему в подарок двоюродным братом Стасом из колонии общего режима, достал из него и сунул в рот небольшую туго свернутую коричневую сигару, выигранную в очко месяц назад у фарцовщика Жоржика Кукина.
– Ну, давай.
– Только я сейчас, Люську попрошу, чтобы это… Я сейчас, подожди пока в коридоре, ладно?
– Ну я подожду, – Василий щелкнул никелированной зажигалкой и чуть отстранился от высокого желтого пламени.
Антонина стремглав бросилась на свой этаж, Загогуйла положил сигару обратно в портсигар, сунул зажигалку в маленький кармашек джинсов, достал пачку беломора и долго чиркал спичками у окошка под плакатом со строгим капитаном милиции, любовно перезарязаряжающим пистолет Макарова и запрещающим в общежитии образцового порядка пьянство, курение, азартные игры и прочий разврат с космополитизмом.
– Да ты что, дурында?! С Васькой?! Да он всю общагу уже оприходовал, одна ты осталась, да председатель профкома Ольга Львовна, – наотрез отказывалась немного погулять Люся.
– А ты, как же?.. – почему-то спросила Антонина, вместо того, чтобы продолжать плаксиво уговаривать подругу покинуть помещение.
Люся Кренделькова вдруг вспыхнула и неестественно скривила маленький ротик:
– Ой, да нужен мне твой Васька, у меня таких Васек как грязи зимой, как штабелей нерезаных, как собак э… Если ты думаешь, что я о себе беспокоюсь, то ты глубоко ошибаешься!
Люся вдруг шмыгнула носом и резко поменяла первоначальное
