не стесняет движений. Потом она занялась его штанами. Руки ее дрожали от волнения и сладкого предвкушения. Под выделанной кожей штанов явственно ощущалась мужская плоть. Сейчас… еще немного и…
– Пусти, – вдруг сказал орк хрипло. – Я сам.
От неожиданности Ллиндарель застыла, хлопая глазами. Черные глаза смотрели на нее в упор.
– Вот как? – Она опять облизнула пересохшие губы. – Оказывается, ты умеешь разговаривать…
– Развяжи, – черные глаза пленника сверкнули, – и я все сделаю сам.
Что-то такое было в его голосе, в его взгляде, даже в его напрягшихся членах, чему Ллиндарель не смогла сопротивляться. Она была полуголой, но один сапожок еще оставался на ноге вместе со штаниной, и она потянулась к голенищу, достала стилет и осторожно – лезвие-то отравлено! – перерезала ремень, стягивавший грудь пленника. Он резко выпрямился, спеша избавиться от остальных.
– Помоги, – сквозь зубы бросил орк, и Ллиндарель, торопясь и путаясь, как юная девушка, кинулась помогать пленнику освободиться от ремней.
Едва последний ремень упал с него, орк рванулся к женщине, сгребая ее в объятия. Ллиндарель только пискнула – она не ожидала такого напора. Сильные жесткие руки сдирали с нее остатки формы. Она не успела опомниться, как осталась совершенно голой, и орк подмял ее под себя. Восставшая плоть уперлась ей в живот, и эльфийка застонала. Он ласкал ее грубо, жестко, как-то по-звериному, но – странное дело! – ей это даже нравилось. Забыв про все, она извивалась в сильных объятиях, мечтая только об одном…
– Сейчас, – словно угадав ее мысли, промолвил орк.
И его жесткие губы легли ей на рот.
А такие же жесткие руки – на горло.
Сначала она даже не поняла, что происходит. Голова сладко закружилась, сознание путалось и меркло, и когда перед глазами вспыхнул золотой свет и она все поняла, было уже поздно. Ллиндарель захрипела, рванулась, хватаясь за что попало руками, забилась, пытаясь освободиться, но свет все удалялся и удалялся, и наконец наступила тьма.
Глава 2
Оставшись один, он тихо приподнялся на локтях и прислушался. Кажется, никто ничего не слышал. Но в любой миг сюда могут войти.
Вывернув шею – его учили выворачивать суставы, и старая наука пригодилась там, в овраге, когда его пытались вздернуть на дыбу, – он осмотрел свои плечи. На них остались длинные глубокие царапины – эта эльфийка сопротивлялась отчаянно. Наверняка останутся шрамы, но так даже лучше. Никто из его сородичей не может похвастаться таким украшением. А это значит, что Паладайн просто обязан будет отдать ему свою дочь.
Но об этом потом. Сейчас надо отсюда выбираться… или помедлить и попытаться выяснить, откуда светловолосым известно про Золотую Ветвь?
Он мягко перекатился с ложа на пол, оставив на нем еще
