еще больше они ненавидят тех, кто ловит последних.
В это лето я сдал экзамен на звание инспектора, причем с первого раза, – единственный экзамен, который мне дался особенно легко, к моей радости и облегчению. На прошлой неделе я готовился к торжественному банкету в честь этого события…
Сержант сбавляет скорость перед выстроившейся вереницей машин, включает сирену и выезжает на встречную полосу. Движение такое же плотное, как и спертый воздух в салоне, и я внимательно слежу за каждым его движением. Он обращается ко мне с дружеским уважением, словно мы с ним в хороших отношениях. Вспоминаю, что встречался с ним в коридорах участка, однако фамилии его я не знаю. С другой стороны, в этом участке я проработал совсем недолго. Насколько близкие у нас отношения? Мы работали вместе, но я это забыл? Мы делились какими-то личными секретами, которые я должен помнить? Это приводит меня в ужас: я понятия не имею, что, по мнению сержанта, должен знать.
Он с силой хлопает ладонями по рулю и говорит:
– Это здорово, сэр, что вы смогли заглянуть в пивную ко мне на день рождения. И задержались так долго. Ребята были рады. А какой тост вы произнесли! Очень смешной, – тепло добавляет сержант. – Хотя могли бы этого и не делать.
Я не знаю, что на это ответить, поскольку не помню, чтобы когда-либо выпивал с ним, а произносить тосты я терпеть не могу.
– Всё в порядке, – наконец говорю я, чувствуя, что вспотел от страха.
Но сержант улыбается, сосредоточившись на дороге. Он говорит обо всем, кроме того, куда мы едем. Даже когда жалуется на дорожные заторы, его голос обладает мелодичной певучестью, которая могла бы усыпить мою бдительность, заставив меня признаться, что я его не помню.
– Поганая погода, – говорит он. – А вы слышали прогноз? Все выходные будет валить снег.
– Ну, определенно, это похерит летний туризм, – говорю я, пытаясь пошутить.
Но сержант смотрит на меня как-то странно. Что такое я сказал?
– Определенно, это что-нибудь похерит.
Смотрю в окно на прохожих и освещенные витрины. Мне кажется, я должен бы узнать эти улицы. Они похожи на Кэмден-Таун. Если так, мы, вероятно, направляемся на юг, однако полной уверенности у меня нет, и я молчу.
Пролитое вино. Я испытываю шок, осознав, что это мое последнее воспоминание. Бокал разбился на моем торжественном банкете всего несколько минут назад. Вот только сейчас ночь, так что с тех пор должно было пройти больше нескольких минут.
Я стоял на жарком летнем солнце. Я расслабился, вместе со мной стояли два моих друга, мы пили, но тут я начал напрягаться – не помню, почему. Лора была рядом. Она улыбалась мне, затем рассеянно провела пальцами по волосам. У нее такая привычка. Она оживленно разговаривала с коллегой по работе, разбирая дела, несомненно, или обсуждая обстановку в конторе. Женщине нелегко быть адвокатом – особенно чернокожей.
