ставить дуговые печи, но Василиса слушала его невнимательно. В ней самой пылала печь, в груди огонь, в трубах дым. Всему виной был сам Селиванов.
Леонид Геннадьевич не заигрывал, даже не прикасался к ней, но именно эта его безучастность и вызывала томление в ее душе. Приятный, можно даже сказать, сексуальный голос усиливал волнение Василисы. Он сидел так близко!..
– Затраты на производство в мартенах и дуговых печах примерно сопоставимы, но эффективность последних выше. Там применяется намного более совершенный способ разливки стали. Василиса Константиновна, вы меня слушаете? – мягко спросил Селиванов.
– Да, конечно, – медленно проговорила она, затуманенно глядя на него. – Разливка стали производится намного более совершенным методом.
– Он выгоден и в плане загрязнения окружающей среды, – проговорил Селиванов, взял паузу, внимательно глянул на нее.
– Да, наверное, – сказала она, все так же находясь под впечатлением.
Чугун, сталь – все это хорошо, но ей хотелось чего-нибудь совсем уж романтического, глубокого, но не менее горячего. Она точно знала, что Селиванов мог бы ей это дать.
– Вам не интересно, – сказал он и нежно улыбнулся.
– Мне все интересно. – Василиса охмелела от волнующего предчувствия.
– Может, я смогу оживить наш разговор?
Селиванов не шевелился, но девушке вдруг стало казаться, что его лицо приближается к ней. Василису это почему-то не пугало.
Когда их губы вдруг соприкоснулись, она ощутила сильный толчок снизу. В ней тут же возникло чувство полета, которое забросило ее на самую вершину рельсовой дороги, висящей над землей. Его рука легла на ее талию, пальцы мягко прижались к ребрам, медленно поползли вверх. Василиса ощутила себя в шаткой вагонетке, которая вот-вот должна была сорваться.
Вместе с вагонеткой под откос унесется ее жизнь. Даже если Матвей ничего не узнает, то она не сможет спокойно жить с тяжким грехом на душе. Да и как можно лечь под чужого мужчину?
Василиса оттолкнула Селиванова, вырвалась из его объятий, глянула на него гневно, но с учетом смягчающих обстоятельств. В конце концов, она сама захмелела от его присутствия, а он всего лишь воспользовался этим. Вернее сказать, попытался это сделать.
– Извините! – В его голосе звучала привычная интеллигентная мягкость, но при этом он смотрел Василисе в глаза.
В его взгляде не было раскаяния. Он ничуть не сомневался в правильности своего решения, и эта внутренняя твердость снова подействовала на Василису как магнит. Она с немалым трудом смогла отшагнуть от Селиванова, от греха подальше. Он как раз собирался повторить пройденное. В этот раз Василиса могла и не устоять.
– Больше так не делайте, – сказала она и подняла руку, чтобы поправить сбившуюся прическу.
В этот момент кто-то попытался открыть дверь в кабинет, которая почему-то оказалась запертой. А ведь это мог быть Матвей.
Василиса встрепенулась, бросилась к двери, зачем-то застегивая верхнюю пуговицу на блузке. Она спешила, пуговица соскальзывала с пальцев, не лезла в петельку, зато с дверью заминки не вышло.
За
