делать? – здравомысляще рассуждал мужчина. – Может быть, прикажете её намазать вместо масла на хлеб? Я реалист, и хочу быть таким как все. В этом и мудрость, и истина бытия, о которых вы говорите. Лучше быть частью чего-то великого, хотя бы маленьким болтиком, и я буду уверен, что…
Коллектор замолчал. Повисла пауза. Словарный запас дискуссии иссяк, а может быть, он дошел до тупика или шлагбаума, где дальше висела табличка: «Посторонним вход запрещён».
Задумавшись, Герман взял в руки одну из книг, продолжил:
– Я прочёл первый раз, ничего не понял. Потом второй, и так несколько раз. И вдруг книга открылась, я нашёл лазейку между двух слов, там должна быть запятая, а её нет, и смысл сказанного открывается иначе, и тогда всё, чему нас учили с детства, переворачивается с ног на голову. Понимаете, чтобы мы ни читали, мы видим всегда один и тот же смысл, но глубина и истина сокрыта между двух слов, – Герман обращался и к брату, и к чиновнику одновременно: – Я держал книгу в руках, как живое существо, она заговорила со мной. Я многого не понял, точнее, ничего не понял, кроме того, что с миром что-то не так.
– Нужно просто вовремя платить по кредитам, – сурово парировал чиновник. – Либо жить по средствам. Поверьте мне, тогда с миром всё будет в абсолютном порядке.
– А вы никогда не думали, что завтра вас может не быть? Человек взял и умер…
– Вы на что намекаете? – остановившись, коллектор снял очки и посмотрел на Германа. – Этого просто не может быть. У меня кредит на 60 лет, и пока я не закрою свои долги перед обществом и государством, я не могу умереть.
– Значит, вам смерть не грозит. Браво! Кредит на долгие лета – это гарантия жизни или же, напротив, пожизненная тюрьма?! Вам какая теория ближе? Мой отец интересовался бессмертием, продолжал Герман. – Он говорил, что раньше люди были бессмертными. Что вы думаете об этом?
– Я ничего не думаю об этом, – сухо ответил чиновник, закрывая блокнот и пряча его в потёртый кожаный портфель. – Я закончил. Завтра в эту квартиру въедет новый жилец, я бы на вашем месте вместо бесполезной дискуссии постарался сегодня же её освободить.
– Но бессмертны только боги, это значит, что мы и есть боги? – продолжал Герман. – Или мы вовсе не люди? Тогда кто мы?
– Ну ты и завернул?! – поддержал брата Глеб. – А можно, что-нибудь попроще – яичницу с колбаской, и ближе к нашей теме.
Раздался звонок, повисла затянувшаяся пауза, и уже через секунду, как смерч, в квартиру ворвался огромный верзила с бегающими глазками и начинающимися залысинами на висках. Размахивая руками в затемнённых очках без одного стекла, сбив, уходящего коллектора с ног, он напевал арию на итальянском языке. Это был Тролль.
– Эврика! – торжественно воскликнул Тролль и удивлённо посмотрел на Германа. – Что это за странный тип?
– Коллектор, – ответил Герман. – Абсолютно счастливый человек, потому что уверен, что мир состоит из таких как он.
– А
