уводя Николку окольной тропой прочь от ямы.
Небольшим перелеском они обогнули место разрушения и вновь вышли на железнодорожные пути. Высчитывая каждую третью шпалу, отец Максим зашагал широким шагом к ближайшей станции. Николка, спотыкаясь и почёсывая густую шевелюру волос, переполненную безжалостными комарами, едва поспевал за своим провожатым.
Часа через три вдали показался пустая платформа. «Червлёное», – прочитал Николка, глядя на покосившийся станционный транспарант.
– Передохнём недолго, – сказал отец Максим, забираясь по разбитым ступеням на платформу. Он достал из чемоданчика ломоть хлеба, завёрнутый в белую тряпицу, литровую банку с маринованной рыбой и бутылку кваса. Бутылка была необычной формы, с узким высоким горлышком и огромным утолщением книзу.
– Какая бутылка! – не удержался Николка. – Старинная?
– Старинная. Ей, насколько я знаю, лет двести. Как-то один старец мне сказал: «Пригуби, Максимушка, мой квасок, да забирай сию бутель себе. Чую, много отпущено тебе бродить по Россее. Пей квасок на помин о моём тебе дорожном благословении». Старчик-то вскоре помер, а его бутель при мне осталась. Так мы с ней и путешествуем по миру.
Николка приподнял бутыль.
– Ух ты, тяжёлая!
– Ну да, вроде вериги.
– Вериги?
– Да, есть такое понятие. Верига на языке наших старославянских прародителей означала «цепь». Если монах вешает на грудь тяжкие вериги, он добровольно принимает на себя страдания за Христа. Как-нибудь я расскажу тебе об этом подробней. Конечно, почитать веригой бутылку с квасом – это на грани смутьянства. Но поверь, Николка, за этой «бутелью» незримо стоит мой старчик. И висят на нём вериги потяжелее сей зелёной неженки.
Наскоро перекусив, путешественники отправились дальше и к вечеру вышли на окраину большого сверкающего огнями города.
– Как-то там они? – размышлял Николка, вспоминая растерянную толпу пассажиров, обступивших злосчастную яму.
– Скоро всё узнаем, – отозвался отец Максим, – но чует моё сердце, случилось неладное.
Натренированное молитвенными упражнениями сердце не обмануло священника. Действительно, когда они через полчаса подошли к станции, на всех её платформах царили тишина и безлюдье. И в этом безлюдье казался странным грохот вертолётных винтов над головой. Они поднялись по ступенькам в здание вокзала. В вестибюле под репродуктором стояла внушительная толпа, ожидая очередное сообщение о невероятном происшествии, случившимся с поездом на перегоне «Дерзковская – Ранчев».
Толпа беспокойно гудела. Каждый высказывал своё видение случившегося. Объединял всех эмоциональный шок. Люди не понимали, как им реагировать на страшную новость. То ли радоваться, что это произошло не с ними, то ли оплакивать незнакомых людей, погибших странной и нелепой смертью.
Произошло вот что. Вскоре после того, как наши герои покинули поезд, яма, в которую провалился участок пути, начала
