мы со старшими братьями воспитывались матерью-одиночкой. Мама не закончила колледж и так и не смогла устроиться на хорошее место, если, конечно, не считать работу на кухне в KFC хорошим местом. Такое положение дел оставляло мне простор для маневра, который сводился к потаканию своим слабостям, в основном, к поеданию сладкого и просмотру сериала «Команда А». В последнем мне помогала ручка сломанной швабры. Я был слишком ленив даже для того, чтобы встать с кресла, и пользовался шваброй вместо вышедшего из строя пульта. Когда же я все-таки вставал, моей целью обычно бывала мороженица неподалеку – сладкое лакомство манило даже больше, чем кресло и телевизор.
В тот день все было как всегда. Я мечтал о мороженом. Предвкушал новую порцию, направляясь к магазину. И вот когда я подошел, там-то оно и произошло. Прямо передо мной стояла машина моей мечты – «ламборгини-каунтач», звезда хита восьмидесятых – «Гонки „Пушечное ядро“». Просто стояла, припаркованная, бесстрастная, как всемогущий властелин. Зрелище завораживало, все мысли о мороженом вылетели у меня из головы. Я знал каждый изгиб, каждую шестеренку этой машины, ведь она целыми днями смотрела на меня с постеров на стенах моей комнаты, со страниц моих любимых автомобильных журналов. «Ламборгини-каунтач», невероятно быстрая, обладавшая злой волей машина с дверцами, как у космического корабля. И безбожно дорогая. Она стояла передо мной, всего в нескольких метрах, невообразимая, как внезапно воскресший Элвис. Действие, которое ее осязаемое, естественное великолепие произвело на меня, можно сравнить с тем чувством, которое возникло бы у художественно одаренного маляра, столкнись он внезапно с подлинным шедевром Моне. Ее линии, ее изгибы, ее запах… Я смотрел на нее во все глаза. Через несколько минут в дверях магазина показался парень, который пошел к машине.
Неужто это его? Быть не может. Ему же не больше 25. На нем были синие джинсы, мешковатая фланелевая рубаха, под которой, как мне удалось заметить, была надета футболка с концерта «Айрон Мейден», по всему выходило, что это никак не мог быть ее владелец. Я ожидал увидеть кого-нибудь постарше: лицо в морщинах, пробор в редких седеющих волосах, костюм из тех, что были в моде в позапрошлом году. Но не этого. «Что за черт, – подумал я. – Как это молодой парень смог купить себе такую крутую тачку?» Бога ради, такая машина стоит больше, чем дом, в котором я живу! Должно быть, он выиграл в лотерею, думал я. Ну или получил денежки от богатенького папаши. Нет, это же профессиональный спортсмен. Конечно, так и есть, догадался я. И тут вдруг в мозгу засвербело: «Слушай, Эм-Джей, а почему бы тебе не спросить у него, чем он зарабатывает на жизнь?» Посмею ли? Я молча стоял на тротуаре, уговаривая себя. Потом набрался храбрости и вдруг понял, что ноги сами понесли меня к машине, хотя мозг им не давал на это добро. Где-то на краю сознания замаячил образ брата, который дразнил меня, приговаривая: «Берегись, Билл Робинсон, берегись!» Хозяин машины уловил мое движение и, пытаясь скрыть некоторое беспокойство под натянутой улыбкой, открыл дверцу. Она взмыла вверх, вертикально, так не похоже на то, как отрываются обычные машины.
Это
