и его супруга. Антон подумал, что, наверное, Чекчурину и Горожановой не с руки пихать всем в глаза свое истинное благосостояние, они, поди, на заграничной недвижимости отрываются в полный рост, а в столице скромничают; Фадееву же скрывать нечего, кому придет в голову спрашивать у крупного бизнесмена, откуда у него столько денег.
Холл, за исключением плиточного пола, был отделан древесиной, источающей приятный, чуть терпковатый запах. Стены пустые, ни картин, ни фотографий, ни охотничьих трофеев, и во всем помещении ни малейших признаков «богачества» вроде столиков с мраморными столешницами, антикварных кресел или невероятной дороговизны напольных ваз. Простое почти квадратное помещение, лестница, ведущая наверх, и несколько дверей; одна оказалась полуоткрытой, и из-за нее доносились звуки какой-то задорной песенки на непонятном языке.
– Ждите здесь, – велел охранник, – я людей позову.
Он стал подниматься по лестнице, и Антон понял, что сначала пригласят горничных. Вряд ли кухня находится выше первого этажа, в нее, скорее всего, выход прямо из холла. И кто же это у нас любитель такой музычки? Уж не повариха ли? Наверняка молоденькая, возрастные тетки такое вряд ли слушают.
– Глянь-ка, что там, – обратился он к Виктору, мотнув головой в сторону приоткрытой двери.
Молодой оперативник двинулся в указанном направлении. Антон не смог совладать с любопытством и пошел следом, хотя собирался стоять на месте и контролировать лестницу в ожидании зловредного охранника, который наверняка разозлится, увидев, что незваные гости нарушают выдвинутое им требование «не шарохаться по дому». Вишняков осторожно открыл дверь, и Антон увидел большую светлую комнату, по всей видимости, столовую, с длинным деревянным столом и стульями, вокруг которых танцевала, изгибаясь и потряхивая длинными волосами, та самая красавица с фотографии. Снежана. Жена Фадеева, которую им охарактеризовали как веселую и прикольную девицу. На столе стоял открытый ноутбук, из которого и лилась та задорная песенка, а Снежана, пританцовывая, произносила вслух отдельные слова в унисон с музыкантами. Зрелище показалось Антону настолько неземным, завораживающим, каким-то инопланетным, что он замер, не дойдя до порога.
А Виктор ничуть, по-видимому, не впечатлился, спокойно вошел в комнату и произнес несколько непонятных слов. Снежана заметила его, остановилась, взглянула изумленно и тоже сказала что-то на неизвестном Сташису языке. Это был точно не английский, не французский и не немецкий, их Антон различал на слух, хотя более или менее владел только английским. Что происходит?
Девушка, наконец, заметила Сташиса и махнула рукой в приветственном жесте.
– Здрасьте, а вы кто? – спросила она и тут же стала совсем обыкновенной.
– Антон, – глупо ответил Сташис.
– А ты? – обратилась она к Виктору, стоявшему молча. – Чего не отвечаешь? Я же спросила тебя, кто ты и что здесь делаешь.
– Извините, – пробормотал он. – Я не понял.
– Так ты что, по-корейски не говоришь, что ли?
– Нет,
