история – это всегда история о том, как «мы» добрались до своего нынешнего «здесь и сейчас»; так что структура и облик повествования неизбежно зависит от того, кого мы понимаем под «нами» и что понимаем под «здесь и сейчас». Западная мировая история традиционно предполагает, что «здесь и сейчас» – это демократическая индустриальная (или постиндустриальная) цивилизация. В США это убеждение совершает и следующий шаг: вся мировая история движется к рождению фундаментальных идеалов свободы и равенства и, как следствие, к возникновению супердержавы, ведущей планету в светлое будущее, построенное на этих принципах. Таким образом, предполагается, что у истории есть направление и, по-видимому, конец – где-то по ходу дороги, по которой мы идем сейчас. Еще один вывод, более сомнительный – что в том же направлении идут все народы, хотя и с разной скоростью: кто-то поздно начал, кто-то движется слишком медленно, почему мы и называем их «развивающимися странами».
Когда идеальное будущее, представляемое как постиндустриальное западное демократическое общество, принимается за конечную точку истории, нарратив, ведущий к нашему «здесь и сейчас», включает в себя примерно следующие ступени:
1. Рождение цивилизации (Египет и Междуречье).
2. Классическая эпоха (Греция и Рим).
3. Темные века (возникновение и распространение христианства).
4. Возрождение: Ренессанс и Реформация.
5. Просвещение (развитие естественных наук).
6. Революции (демократические, индустриальная, технологическая).
7. Возникновение национальных государств; борьба за империю.
8. Первая и Вторая мировые войны.
9. Холодная война.
10. Победа демократического капитализма.
Но что если взглянуть на мировую историю глазами мусульман? Готовы ли мы смотреть на себя как на «испорченную» версию Запада, идущую тем же путем, только медленнее и не так эффективно? Едва ли. Для начала, у нас иной порог, разделяющий историю на «до» и «после»: нулевой год для нас – это год переезда Пророка Мухаммеда из Мекки в Медину, его Хиджры, создавшей мусульманскую общину. Именно эта община воплощает для нас понятие «цивилизации», а импульс, придающий нашей истории цель и направление, состоит в том, чтобы совершенствовать этот идеал.
Однако в последние столетия мы, быть может, начали ощущать, что что-то пошло не так. Мы видели, что община перестала расти, в ней появились внутренние нестроения, соперничающие друг с другом встречные потоки. Иное историческое направление явно побеждает. Как наследники мусульманской традиции, мы принуждены искать значение истории уже не в победе, а в поражении. Нас раздирают два противоположных импульса: изменить свое представление о «цивилизации», чтобы влиться в поток мировой истории – или бороться с ходом истории, стремясь вернуть его к нашему понятию «цивилизации».
Если печальное настоящее, переживаемое исламским обществом,
