за четыре дня.
Нас разбили по группам, и каждой был выдан подобный ранец. Нам объявили, что тренировка рассчитана на девять часов. Начались пробные полёты. Требовалось освоить вертикальный взлёт на низкой мощности, слегка приподнявшись над землёй. По итогам несколько человек получили сильнейшие термические ожоги рук и ещё с десяток отделались вывихами и переломами уже за первые часы.
Ранец требовалось настраивать под каждого отдельного пилота, ведь вес у всех был разный. Из-за непостоянства рациона я даже не мог точно сказать, сколько сбросил за время заключения. И даже с калибровками многие были не в состоянии зависнуть хотя бы на несколько секунд.
Майор бегал от одной группы до другой, с диким криком понося бедолаг за нерасторопность или недостаточное усердие. За ним семенил тяжеловооружённый охранник с электрошокером на массивной дубине, при виде которой пропадало всякое желание с майором пререкаться.
Сначала выходило очень паршиво. Даже на простой отрыв от земли уходило больше десяти попыток. «Кузнечик» тащил меня в сторону, бросал вперёд и делал всё, только не то, чего мне хотелось.
К концу тренировки пот лился рекой с пропитанного комбинезона. Болел позвоночник от непривычной нагрузки и при ходьбе слегка пошатывало. Но взлёт «на низких» я освоил. Были и те, кто с задачей не справился абсолютно. Им досталась порция ругательств Грея, а после их показательно избили дубинками на глазах у всех. После всех мучений, в камеру я зашёл самостоятельно. Сегодня был тяжёлый день, но не в пример первому. Грей давал понятную цель и понятное наказание за невыполнение. Была определённость. Системность. Это было легче вынести.
– И как тебе? – сто семнадцатый сидел, поджав массивные ноги, на своём спальнике.
– Познавательно.
– Сколько раз падал?
– Много. Не считал.
– Какой-то ты сегодня хмурый. А ведь даже не получал по роже, как погляжу. И протестировал современные военные разработки. Одни плюсы. Кстати, твой рацион лежит. Уже остыл, но тебе сейчас выбирать не приходится.
Я сел к Нилу и разорвал отданный пакет. Мышцы болели, а живот призывно урчал, требуя компенсации за труды.
Остывшая еда стала жестковатой, и я с силой принялся разжёвывать волокна синтетического мяса.
Боковым зрением увидел, как Нила распирало любопытство. Как будто он сам не проходил через подобное. Пожевав так ещё с минуту, я не мог уже вытерпеть его настойчивый взгляд и сдался.
– Если пушечному мясу нынче выдают такое снаряжение, то у «Блицкрига» явно бездонные карманы.
Сто семнадцатый оживился.
– Вот и я о том же! Не понимаю, куда они нас запихнуть хотят с таким богатством. У штрафников ведь всегда потери дикие. Слишком расточительно для мегакорпорации.
– Как раз наоборот, – подал голос неизменный эксперт по вопросам мегакорпораций. – Они поступают как им наиболее выгодно, в этом сомнений нет.
