что теряет силы и усыпает. Но бился изо всех сил. И мощный организм тому способствовал. Он чутко глянул в сторону. И заметил странные волны розового вещества. То прямо плыло по воздуху. И неподалёку мелькала странная высокая фигура в томно-синем плаще. И тот тип что-то держал в руках. Алик дышала через раз. Тело мощное мускулистое обуял жар. Мысли слегка томили. «Что за хрень? Я не понимаю ничего… Какая-то дрянь ароматная… Я теряю силы и контроль над собой… Я как пьяный… Я сейчас свалюсь… Кто там есть такой вдалеке… АААААА…ААА… Дышать тяжело…Алла уснула… Она просто навалилась на меня… Я еле дышу… Что за фигня? У меня сильно рябит в глазах… Я сейчас свалюсь, кажется… АААААА…ААА… Ничего не понимаю… Слабость дикая… Как плохо… Мне дурно просто…», – подумал он. Алик ещё глотнул ароматного дыма. И тут же грузно завалился на столик. Он утратил все чувства. И дышал тонко. Его парализовал терпкий аромат странного вещества. И подчинил себе волю. Алик просто уснул. И тело сильно отяжелело. Он себя не контролировал. Алла свалилась грузно прямо на приятеля. Голову склонила на коленки. И дышала тонко. Она впала в сон. И уже не двигалась. Алик и Алла уснули, сидя на деревянной скамейке. И уже никуда не спешили.
Повеял лёгкий ветерок. Воздух сотряс автомобильный гул. Но быстро всё кругом затихло. И даже пение пернатых прекратилось. Те быстро все куда-то улетели. На площадке мелькнула высокая тень. И та прямо заслонила собою влюблённых молодых людей. Возле беседки встал некто Давыд Гурьевич Банинин. Он высокий и двужильный. Голова квадратная, лысая, медная. Лик как у Франкенштейна. Брови тонкие. Глаза навыкате, бурого цвета. Нос плоский. Ноздри широкие. На левой щеке большой шрам. И ещё видны швы. Губы пухлые, багряные, большие и вытянуты вперёд. Подбородок двойной и квадратный. И, казалось, такой не пробить даже битой или кувалдой. На мощном широком теле плащ. Рос великана два метра три сантиметра. Вес около ста двенадцати килограммов. Прямо супертяж и гроза тяжёлого бокса. На теле слегка мятый томно-синий плащ, свободные тёмные с линейкой штаны, лакированные бурые кожаные ботинки пятьдесят третьего размера. Давый получил имя от знатной роженицы матери Вальки Макаровой. Та произвела того в день полного затмения, когда уже опустилась ночь на мир. Давый родился седьмым ребёнком в глухой деревне. И выжил только он один из всех младенцев, которых породила Валька Макарова. Та тучная и дурная. У неё уже в молодости наблюдалась лёгкая стадия шизофрении и заметная умственная отсталость. Лицо как у бешеного хомяка. Глаза тёмно-бурые и навыкате. Она после Давыда ещё рожала пять раз. Но и те младенцы не прожили и трёх дней. Все представились быстро и безболезненно. Просто перестали дышать. И остановился сердечный ритм. Валька Макарова наложил на себя руки, после очередного выкидыша. Она посчитала, что на неё наложено проклятье. И ушла в лес. И поговаривают, утопла в болоте. А кто-то пустил слух, что её порвали звери. И не оставили мокрого месте. Ещё мелют, что, мол, она сбросилась в огромную пропасть, забравшись на высокую гору. Но на самом деле она погрязла в болоте. И там закончила свои дни и часы. Просто провалилась в мутную воду. И ушла туда с
