вскарабкался обратно в танк, задраил люк и без сил повалился на пол. Под порывами ветра танк начал вздрагивать. Но Клейтон не обратил на это никакого внимания.
– Алло! Алло! – кричал Неришев по радио.
Клейтон устало взобрался на сиденье и отозвался.
– Скорей назад, Клейтон! Отдыхать сейчас некогда. Ветер уже сто тридцать! По-моему, надвигается буря!
Буря на Карелле! Клейтону даже думать об этом не хотелось. За все восемь месяцев такое случилось только один раз, скорость ветра дошла тогда до ста шестидесяти миль.
Он развернул танк и тронулся в обратный путь, прямо навстречу ветру. Он дал полный газ, но машина ползла ужасающе медленно. Три мили в час – вот и все, что можно было выжать из мощного мотора при встречном ветре скоростью сто тридцать восемь миль в час.
Клейтон глядел упорно вперед. Судя по длинным струям пыли и песка, все вихри бескрайних небес устремились в одну-единственную точку – в его смотровое стекло. Каменные обломки, подхваченные ветром, летели навстречу, росли на глазах и обрушивались все на то же стекло. И всякий раз Клейтон невольно съеживался и втягивал голову в плечи.
Мотор начал захлебываться и давать перебои.
– Нет, нет, малыш, – выдохнул Клейтон. – Не сдавай, погоди! Сначала доставь меня домой, а там как хочешь. Уж пожалуйста!
Он прикинул, что до станции еще миль десять, и все против ветра.
Вдруг что-то загрохотало, будто с горы низвергалась лавина. Это грохотала каменная глыба величиной с дом. Ветер не мог поднять такую громадину и просто катил ее, вспахивая ею каменистую почву, как плугом.
Клейтон круто повернул руль. Мотор надрывно взревел, и танк невыносимо медленно отполз в сторону, давая глыбе дорогу. Клейтон смотрел, как она надвигается, его трясло; он барабанил кулаком по приборной доске:
– Скорей, крошка, скорей!
Глыба с грохотом пронеслась мимо, она делала добрых тридцать миль в час.
– Чуть не шарахнуло, – сказал себе Клейтон.
Он попытался снова повернуть Зверя против ветра по направлению к станции, но не тут-то было.
Мотор выл и ревел, силясь справиться с тяжелой машиной, но ветер, как неумолимая серая стена, отталкивал ее прочь.
Стрелка индикатора показывала уже сто пятьдесят девять в час.
– Как ты там? – спросил по радио Неришев.
– Превосходно! Не мешай, я занят.
Клейтон поставил танк на тормоза, отстегнулся от сиденья и кинулся к мотору. Отрегулировал зажигание, проверил смесь и поспешил назад к рулю.
– Эй, Неришев! Этот мотор скоро сдохнет!
Долгое мгновение Неришев не отвечал. Потом спросил очень спокойно:
– А что с ним случилось?
– Песок! – сказал Клейтон. – Ветер гонит его со скоростью сто пятьдесят девять миль в час. Песок в подшипниках, в форсунках, всюду и везде. Проеду сколько удастся.
– А потом?
– А потом
