города.
«Прогуливающихся» было немного. Небо заволакивало серой, словно шифер кисеей, а порой довольно жестко веяло прохладой. Чему удивляться – апрель. «На солнце – лето, а в тени – зима». Сергей, держа руки за спиной, привстал на цыпочки и, вдыхая полной грудью, закрыл глаза и потянулся. «Нет, – подумал он, – все же Минск …пахнет не так хорошо».
– Хочется на волю? – услышал он рядом чей-то голос. – Кому не хочется, верно? – продолжил щуплый конвоир, так и не дождавшись ответа. – Там весна, девушки…
Сергей, молча, отвел взгляд и отправился описывать максимально возможный круг по прогулочному дворику. Только сейчас он обратил внимание на то, что «прогуливающихся» стало меньше. Конвоир дождался, когда Сергей останется один у противоположной стены, подошел к нему и стал так, что заключенный вынужден был остановиться.
– Не спеши, Ковзан, – вкрадчиво произнес тщедушный вертухай.
Сергей в один миг окинул взглядом дворик и внутренне сгруппировался:
– Мне спешить некуда, – ответил он, – думаю еще годика четыре…
– …а может и больше.
– Может, – согласился Ковзан, избегая прямого взгляда «начальника» и двусмысленно вглядываясь в толстые и древние стены СИЗО. – Тут дело такое, никто не застрахован от несчастных случаев, даже страховые агенты в них попадают. Так что и страховой полис еще не пропуск в рай, а уж тут, когда с тобой ни с того, ни с сего начинают вести беседы начальники и за сученого сойти, как пить дать. Интересно, и за что мне такое внимание-наказание?
– Тебе, Ковзан, за одно попадание в учебники Академии милиции такой почет можно оказывать.
– Что ж это за почет, начальник? Вся «общага» смотрит, как мы с тобой тут беседуем. «Отмывайся» потом.
– А ты попросись на отдельный разговор.
– Как же это, кормилец? – возмутился Сергей и тут же резко сменил тон. – Как был в СИЗО бардак, так и остался. Я на прогулке, начальник, не нужно нарушать инструкции…
С этими словами он медленно отправился заканчивать свой прогулочный круг.
На ночь его по неизвестной причине определили в «одиночку». Недобрые мысли вертелись у него в голове целый день, они же не давали ему и уснуть. Сергей не понимал недавнего маневра тех, кто дал распоряжение перевести его в СИЗО. Срок был определен, сиди себе до конца отсидки в «хате», однако снова где-то зашевелилось что-то из его прошлого, оттого, как видно, на ровном месте и нарисовалась эта «одиночка».
В два часа ночи негромко отъехал наружный засов двери. В открывшемся проеме на миг появился силуэт человека. Дверь за ним тут же прикрыли. Сергей привстал и, сидя, придвинулся к стене, предусмотрительно поджимая к себе ноги.
– Стой, где стоишь, – хрипло сказал он, – я не сплю и гостей не жду.
Ночной гость медленно прошел вглубь камеры и спокойно присел на край нар. В звенящей тишине старое, покрытое множеством
