словаря – в том, чтобы он помещался в карман: такой объем, вероятно, все равно охватит все важные слова, сказал он, словарь останется достаточно тонок, чтобы сопровождать тебя, куда б ты ни отправился, и при этом не искажать хорошей портновской работы. Я не была уверена, понимает ли он, что́ означает «стажировка» («Ты сказала фуражировка? – вопил он в трубку, не получая внятного ответа. Попробовал снова: – Или жировка?»), но, казалось, рад за меня. Да что там пулю – девять томов первого издания «Нового энциклопедического словаря Суонзби» (1930) могли, вероятно, остановить танк.
В XIX веке в лондонском «Суонзби-Хаусе» служило свыше ста лексикографов, и все они корпели в огромном издательстве. Каждому служащему, о чем знали все, в подарок доставались регламентированный кожаный портфель «Суонзби-Хауса», регламентированная перьевая ручка «Суонзби-Хауса» и бумага для заметок с колофоном «Суонзби-Хауса». Бог весть, кто все это финансировал, но единообразную самость торговой марки они уж точно ценили. В то время господствовал миф, что лексикографов на эти хорошо оплачиваемые должности набирают прямиком из университета, дабы они создали главный британский энциклопедический словарь. Время от времени я думала о них – об этих юных щеголях, вероятно, моложе меня, кого больше века назад выдернули из учебы и приставили к работе над языком в этом самом доме. На них давили – нужно выпустить первое издание до того, как это удалось бы «Оксфордскому английскому», потому что каков же смысл в качественно определенных словах и статях, основанных на тщательных изысканиях, если их не признают великими раньше прочих? Прадед Дейвида Суонзби руководил всем этим предприятием с середины 1850-х. Имя он носил Герольф, что неизменно побуждало меня дополнительно проверить его орфографию. Портрет этого патриция с окладистой бородой до сих пор висит в нижнем вестибюле. Как раз для такого лица изобрели слово брадатый. Герольф Суонзби выглядел так, словно изо рта у него должно пахнуть сладким. Не скверно – просто неприятно. Не спрашивайте у меня, с чего это я решила или как могла догадаться, всего лишь глядя на портрет. Кое в чем возможно распознать правду и безо всякой веской причины.
На этой стажировке я провела три года. В мой первый день на экскурсии по зданию мне изложили историю компании. Показали портреты ее первоначальных замредакторов и финансистов, которые состязались за то, чтобы компания жила дальше – и до войн, и после. Началось все с проф. Герольфа Суонзби, зажиточного человека, которого, казалось, так и умащивали средствами для его лексикографического предприятия. К концу XIX века собрал он довольно для того, чтобы по адресу напротив Сент-Джеймзского парка начались строительные работы. Недвижимость возвели специально для этих целей, и для своего времени здание было последним словом техники: спроектировал его архитектор Бэзил Слейд – и оборудовал такими удобствами, как телефон, электрический лифт и синхрономный тактовый генератор, которые своими электрическими импульсами обеспечивал точность хода всех часов в
