style="font-size:15px;"> Потом несколько минут перепалки с моим помощником Иваном за дверью. Брань, ругань. Все зашумело, загремело.
– Ну все, пришиб бабку! – пронеслось в голове. Ванька, он такой, он может!
Я подошел к двери и аккуратно ее отворил. Дверь предательски заскрипела. Любовь Петровна поправляла на себе сарафан.
– О, батюшка-царевич! Касатик… – начала она, оживленно махая руками. Далее ее рассказ пролетел мимо моих ушей, потому что я не мог понять, как такая хрупкая старушка смогла вырубить такого здорового увальня, как Иван? – Ну так, что скажете? Беремся?
– Беремся! – ответил я и закрыл дверь.
– Десять минут дайте! – прокричала Любовь Петровна.
– Батюшка-царевич! Мы все здесь! – отрапортовала появившаяся в дверном проеме голова Любови Петровны. – Кого прикажете первым?
– А что такое? – удивленно спросил я. – Куда первым?
– Ну вы же сказали…
– Ах, да! – воскликнул я, пытаясь вспомнить, о чем говорила она ранее. – Не надо никого! Я сам выйду!
– Ага, поняла! – ответила она и скрылась за дверью. – А ну, давай ты… ну чего сидишь, а! – раздался скрипуче голос Любови Петровны.
– Отличный из нее сыскной получился бы! – ненароком подумал я и широко улыбнулся, но тут же сделался серьезным.
В двери показался Филимон, княжий летописец и по совместительству хранитель казны. Что-то вроде бухгалтера.
Мужичок в возрасте. С длинючей бородой и густыми бровями. Близко посаженные мелкие голубые глаза делали из него всегда доброго и наивного дедулю, чем он иногда и пользовался. Кстати, почти у всех местных мужиков такое лицо.
– Здрав будь, Дмитрий Сергеевич! – пробубнил он, снимая высокий колпак с головы.
– Я сейчас выйду! – тут же ответил я, вставая со стула.
– Да мне бы немного поговорить с вами наедине! – нервно ответил он, теребя колпак. Его глаза забегали по сторонам.
– Я сейчас выйду, Филимон! – более грубо ответил я и направился к выходу. Филимон нервно задергался.
– Но мне нужно с вами переговорить!
– Мне про тебя уже все рассказали! А коли что, князю доложу, а тот на кол тебя…
– Чего сразу на кол-то? Ничего я не делал!
– А чего нервничаете? Значит есть, что скрывать! – слегка поднадавил я. У Филимона выпал колпак из рук.
– Да это… я ж не со зла! Я немного взял! Только самую малость! А то, что брал Потап, это его спрашивать надо! И песок в порох он насыпал! И скотину он Горынычу сам отвел, а не Горыныч у него спиз… – Филимон поперхнулся. – В общем, не крал Горыныч скотину у Потапа!
– О как! – воскликнул я и взял перо с листом бумаги. – Продолжаем!
За десять минут Филимон заложил всех, с кем работал. Из доброго старикашки он превратился в отца морожкинской мафии.
– Хорошо! –
