можете? Смерть Ангуса на его же совести! Похваляться тугим кошельком среди полуголодных оборванцев!
Джеронимо поежился, вспомнив драку в портовой корчме. Только по счастливой случайности он сам не отправился к праотцам вслед за товарищем. – Простите, Артур, – остывая, выдохнул он, – я просто хотел сказать, что моей вины тут нет.
– Похоже, что так. Однако после этого именно вы владеете золотом безраздельно.
…Не кажется ли вам странным, Джеронимо, что мы сумели доставить бесценный груз, ничуть не пострадав при этом? Возможно, мы подкупили расенских штурмвоев? Немыслимо! Ибо для них злато суть простой металл, которым можно покрыть боевые шлемы41 или придавить, как гнетом, домашние соления. Тогда как?
– Как? – безвольно повторил Лонро.
Хоу с жалостью посмотрел на убитое лицо гостя и проговорил:
– И ваше, и мое золото – это проклятие, Джеронимо!
– Проклятие?!
Хоу прошептал:
– С тех пор, как ловкач Агнелли, разведав хитрости расен, придумал остроумный план по избавлению от конкурентов, нам с вами была отведена роль… виноградной жмыхи. Я почти ничего не знаю о вас, но, несмотря на это, безошибочно поведаю о том, что вас сюда привело.
Клубок седьмой
Чтобы дать передышку плясавшим в его голове мыслям, Хоу откинулся назад и, опершись на дощатую спинку кленового ложа, продолжил:
– Далеко не каждый рискнет наведаться ко мне за два холма, да еще пешком. Последний раз здесь появлялись судейские на колесницах, дабы вручить мне решение об отчуждении надела земли у западного склона.
Признаться, меня удивила весть, что молодой Лонро настойчиво добивается встречи. Первое, что приходило на ум, – это продажа дома.
Я, развлечения ради, пустил слух о продаже моего особняка. Хотел посмотреть на тех, кто всячески оскорблял меня, называя все, что здесь выстроено, безвкусицей, а теперь приехал бы торговаться со мной, чтобы эту безвкусицу купить.
Вот я и решил, что вы… Тем паче давно уж ходят слухи, что ваш отец увеличил многократно свое состояние. И, возможно, подумал я, желает приобрести для единственного сына достойное жилье.
Но теперь, услышав от вас о расенах, я без труда сложил в нехитрую мозаику все недавние события вашей жизни. Зная, какие штуки проделывает с земляками Агнелли, я понял, что вы, так же, как и я в свое время, имели несчастье оказаться на Руси и повстречаться с Йогиней. Вернее, с одной из ее жриц.
Удивлены, Лонро? Так и есть, Йогинь у расен много. У этих женщин разные имена и разные предназначения.
Никогда не думал, что скажу это потомку одного из римских иллюминатов, но мы с вами… братья по несчастью, Лонро. И я когда-то отдал Йогине свое сердце. И вовсе не за злато, которым она щедро одарила меня и в первый раз, и во второй. Да, у меня, в отличие от вас, был и второй раз. Скажу больше: пройдет немного времени, и вы тоже, не в силах терпеть муки, снова отправитесь на Русь.
И я был молод, любопытен и дерзок: по материнской линии мой род восходит к вольнолюбивым
Шлемы покрывали золотом для того, чтобы наиболее умелые воины из числа врагов не могли прочесть мыслеобразы славянских военачальников.
