рассказал мне, что случилось.
– И что?
Мэйсон и его язык без костей. Конечно же, пообещав никому не рассказывать, он не имел в виду своего лучшего друга.
– Раз ты вернулась в школу, я полагаю, ты здорова.
– Я в порядке. Спасибо, что поинтересовался.
– Тебе следует получше смотреть, куда ты идешь, тем более если ты собираешься ходить быстро с такими-то хрупкими ребрами.
– О чем ты хотел поговорить? Отчитать меня за то, что я быстро хожу? Я весь день ждала обеденного перерыва, а ты портишь его бессмысленным разговором.
Если Эйден позвал меня в надежде на то, что я извинюсь за дерзость, то получит еще сверху. В жизни не извинюсь. По-моему, он заслужил услышать все то, что я сказала.
– Тебе обязательно все усложнять?
– Нет, серьезно, осталось около семи минут до окончания перерыва, а я все еще голодна, так что…
– Я не знал, что ранил тебя. Это вышло случайно, – продолжает он спешно, явно чувствуя себя некомфортно.
О. Мой. Бог. Сам Эйден переживает из-за моих ребер? Вот так неловко он пытается извиниться?
– Для тебя было нормально сорваться на меня, когда ты был виноват в том, что налетел на меня. Знаешь, слова тоже могут ранить.
– Я пытаюсь сказать, что не хотел, чтобы ты попадала в больницу, – говорит он, выглядя еще более расстроенным. – Да и ты нагрубила в десять раз хуже, чем я тебе.
– Оу, это лучший комплимент, который я только могла от тебя услышать, – продолжаю я с преувеличенной нежностью в голосе, прикладывая правую руку к груди.
Просить прощения Эйден явно не умеет. Пока все, что он сказал, раздражает меня настолько, что я хочу ему врезать.
– Ты когда-нибудь не ведешь себя как стерва? Я вообще-то пытаюсь извиниться, а ты все только усложняешь.
– А ты когда-нибудь не ведешь себя как придурок? И это, наверное, худшее извинение, какое я когда-либо слышала. Твои слова даже нельзя назвать извинением. Больше похоже на легкое обвинение с нотками скупой заботы.
– Вот ты где, детка!
Кейтлин.
Она проходит мимо меня, приближается к Эйдену и только потом поворачивается, прищурив глаза.
– Ты оставил меня, чтобы поговорить с ней?
И хотя мы с ней не знакомы, я уже знаю, что ненавижу Кейтлин. Вблизи я замечаю у нее пирсинг в носу и прозрачно-голубой цвет глаз.
– Я просил, чтобы ты не называла меня деткой. Мы не вместе. Тебя не касается, что я делаю, – отрезает Эйден, явно раздраженный.
– Ты мог бы занять свое время чем-то более интересным, чем разговоры с этой отщепенкой. Почему бы нам не прогулять четвертый урок и не поехать к тебе, чтобы заняться чем-то стоящим?
Ее рука скользит вниз по его груди.
– Этого никогда не произойдет. Серьезно, Кейтлин, отвали уже. Я устал от твоих домогательств.
Эйден отталкивает ее от себя.
Меня это больше не касается, так что я могу пойти
