дверей. С другой стороны находился огромный застекленный балкон, впускающий свет снаружи. Занавесь тумана придавала этому свету серебряный оттенок, который еще усиливался, отражаясь от стен хромированного металла. Атмосфера тут была чистой, без всякого следа бактериального заражения. Ойке повернула одну из камер-биноклей на потолке, с интересом оглядела сложную систему труб, шарнирных рукавов, резервуаров, заполненных жидкостью с клейкой органической структурой, занимающую все свободное пространство. Вернее, почти все: в середине, обвитая пучками катетеров, ведущих к приборам и туго натянутых из-за интенсивной циркуляции жидкостей, висела под потолком, словно мясная туша, огромная масса розовой гладкой плоти. Этот искусственный орган имел форму груши, будто карман, растянувшийся под тяжестью слишком большой для него ноши. Он находился в стазисе уже более ста лет. Ойке выдала серию инструкций. В лимфо-кровяной системе, которая ее окружала, сменился состав жидкостей. Под оболочкой из плоти начали проявляться вены толщиной в руку, и по помещению распространился запах крови и аммиака. Желудочки ритмично наполнялись и опустошались, высвобождая органические субстанции. Они все ускорялись, так, что оборудование задрожало. Момент освобождения приближался. Ткани разошлись с тошнотворным звуком раздираемого мяса, и вниз потекли прозрачные соки, пока не образовалась липкая лужа сукровицы, тут и там со следами крови. Вся масса задергалась в конвульсиях, которые непрестанно усиливались, и внезапно что-то внутри лопнуло. Жуткая плацента содрогнулась в последний раз и выпустила свою ношу – существо, которое она хранила в себе многие годы, теперь ставшее чужим. Кровь брызнула, попав даже на гладкий металлический потолок. Тело – живое, обнаженное, похожее на тело человека женского пола, – соскользнуло на пол. Ойке завороженно наблюдала за ней, борясь с почти мистическим чувством. Существо не было женщиной: его генетический код был смесью кодов множества видов животных с изначальной планеты. Однако имитация – продукт тонкой генной инженерии – внешне выглядела совершенной, хоть и не выдержала бы внимательного осмотра внутренних органов. Мозг у нее намеренно был атрофирован, за исключением самых примитивных рептильных функций. Это не было автономной личностью. Растянувшись на земле, покрытая остатками плаценты и тошнотворными жидкостями, в пятнах крови, она дергалась, сотрясаясь от незначительных спазмов, а потом хриплый крик возвестил, что ее легкие почувствовали первый укус воздуха. Эргат на насекомьих ножках, пощелкивая, вошел в кабину. Он посмотрел на ползущее по полу существо, неторопливо проверил его пропорции и жизненные параметры. Иглы молниеносно появлялись из его тела, делали крошечные проколы, брали на анализ микроскопические пробы. Когда осмотр его удовлетворил, эргат подошел ближе. Появились хватательные отростки и хирургические инструменты, скальпели и сверла. Манипуляторы бесцеремонно ухватили тело за руки, ноги и шею, растянули и закрепили, чтобы оно не двигалось. После этого