с ухом Васина. Чуть не обожгла его.
Оперативник невольно пригнулся, кинулся вправо, согнулся за поленницей дров. Заорал что есть мочи:
– Стоять! Милиция!
И дрожащими руками принялся выдергивать из кобуры «ТТ». Тот по закону подлости выниматься не желал – он всегда цеплялся за что-то, когда был особенно нужен.
Потом все понеслось быстро, как будто кто-то на высокой скорости прокручивал киноленту. Из дома выскочили еще двое бандитов. Васин высунулся и открыл огонь. По нему пальнули в ответ. Но пока пули еще не находили свои цели.
Оперативник думал, что налетчики будут пробиваться к машине. И решил их не пропустить, чего бы это ни стоило.
Хуже всего, что в магазине у него оставалось только три патрона. А запасного он не взял. И все же он их не пропустит.
Но налетчики плюнули на машину и дунули с пригорка к речке. За ней лес и обширные, на многие километры, болота. Уйдут ведь!
А что делать? С тремя патронами много не навоюешь.
И все же он выскочил из укрытия и двинулся вперед. Побежал, увидел вдали три фигурки. Нет, не догнать.
Перестрелка закончилось. И тут его как кипятком ошпарило. Дюпель! За спиной! Даже не обысканный! А если у него ствол и он сейчас выстрелит в спину милиционеру-растяпе?
Но у шофера стремление было одно – подняться и вернуть фокус зрению. Приложил его кулаком оперативник знатно.
– Лежать! – Васин подскочил к уже вставшему на колени бандиту.
Ударом ноги снова распластал его на земле. Обыскал быстренько, извлек из-за пазухи видавший виды, но всегда надежный «наган». Потом вытащил веревку, которую всегда таскал с собой вместо наручников. Это Ломов научил его такому фокусу, уверяя, что хорошая веревка при конвоировании языка куда лучше любых кандалов.
Оперативник сноровисто и быстро связал пленного по рукам и ногам. Да еще пропустил веревку через рулевое колесо «газика», предварительно забрав ключи. Так что теперь водитель был намертво прикреплен к своему автомобилю.
– Сиди тихо! Дернешься – застрелю без разговоров! Понятно?
– Угу… Сука легавая…
Не обращая больше на него внимания, Васин кинулся в дом. Там перед ним предстала удручающая картина. Поповская семья была классическая, как с лубка. Огромный дородный батюшка в рясе, с бородой и крестом на груди. Тихая матушка в платке. И девочка лет семи. Они сидели связанные на полу. Женщина и девочка не плакали, а тихо поскуливали. У часто дышащего, зажмурившегося ребенка на ножке был ожог. На полу стояли мешки, куда была упакована церковная утварь.
– Милиция, – устало произнес Васин, нагибаясь над священником и пытаясь развязать его, – бандиты тоже умели пользоваться веревками.
– Они… Они Лидочку зажигалкой жгли, – пробормотал священник. – Говорили, давай клад закопанный. Вот же каиново отродье! Хуже зверей диких! А ничего у нас не закопано! Все пожертвования в приход сразу идут!
Васин посмотрел
