style="font-size:15px;"> Он разулся и подошел к жене. В легком коротком платье и с разбросанными по плечам волнистыми волосами она выглядела обольстительно. Павел, ни слова не говоря, схватил жену в объятия и повалил на диван. Элис попыталась возразить, мол, сначала надо в душ, но Паша только буркнул: «Повременит», – и начал торопливо раздевать себя и ее. Одежда, как бабочки, летала по всей комнате.
Удовлетворив первый любовный голод, они вскоре сидели за кухонным столом и пили кофе. После принятия водных процедур Павел накинул на бедра банное полотенце. На Элис, кроме узкого купальника, тоже ничего не наблюдалось.
– Вот скажи, как меня вычисляют местные? Они сразу же признают меня русским. А я даже больше похож на еврея, чем ты. – Павел ткнул окурок в пепельницу и усмехнулся.
– Как вычисляют, не знаю, – немного подумав, ответила Элис. – Но здесь я тоже русская. Все, кто приехал из Союза, русские, будь ты трижды хоть грузин, хоть кто. Национальность не имеет значения – тут такое разномастье людей… Приезжают со всего мира. Население разделено по принципу «есть арабы, а есть все остальные».
– Понятно. Интернационал здесь весьма условный… Завари еще кофе.
Стрельцов сделал последний глоток и отодвинул чашку. Элис отошла к плите, а он задал очередной вопрос – его интересовало буквально все.
– А на какие шиши ты эту квартиру снимаешь? Она наверняка дорогая.
– Не очень. – Элис сняла с плиты турку с дымящимся кофе и поставила на стол. – Наливай… Деньги на квартиру дал дядя Меер.
– Он что, настолько щедр? – Павел изобразил на лице крайнее удивление.
– Да ну, – отмахнулась Элис. – В Израиле родственникам помогают не деньгами, а советами, хотя бывают такие советы, что они дороже денег. Но когда в кармане дыра, а в желудке пусто, то одними советами не насытишься. Папа кому-то дал рубли в Москве, а дядя Меер отдал мне шекели в Израиле – такой вот своеобразный перевод. А как иначе?
Родители Элис действительно были весьма небедные. Отец работал главным врачом в урологической больнице, и высокопоставленные партийные мужи щедро его вознаграждали за избавление от геморроя и уретрита. Мать возглавляла швейную мастерскую, где, кроме всего прочего, занималась подпольным изготовлением модных юбок плиссе-гофре. По словам Элис, у ее родителей даже мыслей не возникало об эмиграции – им и в Союзе жилось хорошо. Павел как-то спросил ее, почему она так рвется в Израиль, на что получил неопределенный ответ: «Душно здесь».
– Дядя Меер – человек здесь очень уважаемый, – продолжала Элис. – Он переехал в Израиль чуть ли не в момент его создания, был знаком с Бен-Гурионом, царствие ему небесное. По его рекомендации я быстро оформила гражданство, и меня взяли на работу в известную здесь клинику. Зарплату платят очень приличную по местным меркам.
– Значит, теперь я буду числиться у тебя в качестве альфонса? – ехидно заметил Павел.
Элис откровенно обиделась:
– Ты
