было хорошо известно, какое тяжелое бремя горести лежало на сердце Лили, хотя Лили и старалась прикрыть свои чувства легкими шутками. Когда Лили говорила о разочаровании в человечестве, мистрис Дейл едва удерживалась от содрогания, которое бы выдало ее сокровенные мысли. Она, мать этих двух созданий, решалась забрать их из уютного дома, от прелести газонов и садов и увезти в какой-нибудь темный закоулок провинциального городка. Из-за чего? Только из-за того, что сама не могла ужиться с деверем. Справедливо ли она поступала, отказываясь от всех выгод, которыми дети ее пользовались в Оллингтоне, выгод, которые получали они из совершенно законного источника, – отказываясь от этих выгод только потому, что ее собственные чувства были уязвлены? При всех будущих лишениях в удобстве, при неуютности и неряшестве нового жилища, куда она намеревалась переместить их, не станет ли она беспрестанно укорять себя в том, что довела их до такого положения своею ложною спесью? А между тем, по ее понятиям, другого выбора не представлялось. Теперь она уже не могла учить своих дочерей покоряться во всем желаниям их дяди. Она уже не могла вразумить Белл, что было бы хорошо, если бы она вышла замуж за Бернарда, потому собственно, что это было задушевным желанием сквайра. Она зашла так далеко, что возвращение становилось невозможным.
– Я думаю, нам придется переехать к Благовещению[13]? – спросила Белл, которая более других заботилась о безотлагательном отъезде. – А если так, то не лучше ли будет известить дядю Кристофера теперь же?
– Не думаю, что нам удастся найти дом к этому времени.
– Можно переехать к кому-нибудь на время, – продолжала Белл. – Вы знаете, что в Гествике нет недостатка в квартирах.
Звук слова «квартиры» неприятно прозвучал в ушах мистрис Дейл.
– Уж если переезжать, то немедленно, – сказала Лили. – Не стоит останавливаться из-за того, каким порядком должен совершиться переезд.
– Ваш дядя сильно огорчится, – заметила мистрис Дейл.
– Но он не может сказать, что виною тому были вы, – возразила Белл.
Таким образом, было решено, что сквайр должен получить необходимое извещение безотлагательно и что старый Малый дом надо оставить навсегда. С материальной точки зрения это было огромное падение – из оллингтонского Малого дома вдруг переехать в какой-нибудь переулок в Гествике. В Оллингтоне они были сельскими жителями, поставленными, уже по одному месту своего пребывания, на один уровень с самим владельцем и другими владельцами, но в Гествике они становились незаметными даже между обыкновенными городскими жителями. Они будут стоять наравне с Имсами, а Груфены будут смотреть на них свысока. Они едва ли осмелятся еще раз посетить гествикский господский дом, потому, собственно, что не могли надеяться на визит леди Джулии в Гествике. Мистрис Бойс, без сомнения, станет им покровительствовать, и они уже предвидели соболезнование со стороны мистрис Харп. В самом деле, такой поступок с их стороны имел значение, равносильное объявлению о банкротстве,
25 марта по старому стилю.
