а как Вам «Лихие – 90-е»?, – решил я услышать непосредственно «глас народа».
– Жуть. Особенно про армию. В чистом поле зимой в танке жить. Да ещё и с семьёй. Денег на билет нет, жену и детей отправить к родным, – сокрушался отставник перипетиям фильма, как о реальности.
– Верите, что могло так быть?, – допытывался я.
– Так, а чего не поверить? У нас всякое бывало. Я, к примеру, служил в Забайкалье. Так вот, когда с Китаем отношения в хлам испортились, привезли в тайгу наш полк. Не. Меня ещё там не было. Старожилы рассказывали. И выгрузили, зимой. Летом туда не доедешь. Дорог нет. А так, по реке замёрзшей, да по болотам, зимой в самый раз. Правда, без жёнок и деток, конечно, – поведал отставник быль.
– Так это ж военная надобность была. Все всё понимали, что временно, – не согласился я со схожестью примера.
– Это, да, – неожиданно легко согласился тот.
Затронули и международную обстановку.
– Зря мы им помогаем, – был его вердикт об Америке.
– Ну так, а как?, – удивился я.
– Не знаю. Да хоть бы и их довести «до ручки», как они нас в «Лихие-90-е», – опять он вернулся в запавшему ему в душу фильму.
– Пусть тоже без работы и денег спиваются десять лет подряд, – рубанул, как отрезал, вояка.
– Иван Митрич, да это ж варварство, – воскликнул я с негодованием.
– Ничего не варварство. Пусть на своей шкуре спытают, – не уступал тот.
– Ладно, пусть, – согласился я и спросил:
– А Вы, довольны, что Вас из армии уволили и сюда переселили?
– Так, а чего? Я ничего. Сперва обидно было. Да и потом…нет, нет, да думки лезли. А вот, как стали показывать эти «90-е». Так совсем по другому на всё стал смотреть. А как, ежели бы и нас там просто кинули середь тайги. Прислали бы Приказ, что всё, вас нету, как Части. Живи, кто как хочешь. Ну, пенсию бы положили. А на неё, что ты в той тайге купишь?, – пошёл в рассуждения, «чтобы да кабы» Митрич.
В сухом остатке два вывода: Первый: «Фильм нужный и своевременный». Второй: «Всё верно Партия и Правительство делают».
– Даже с той водкой. Наворотили сперва. А потом поправились, – резюмировал отставник.
Так с ним и проболтали до позднего вечера. Даже уже после полного моего вступления в права владения «пентхаусом» и отдачи распоряжений обслуге. В устах Митрича мои апартаменты звучали несколько вульгарно: «Пындгауз».
Митрич также удивился, моему удивлению, что тут такие дома строят и в них есть такие вот шикарные квартиры.
– Дык, мил человек, Столицу то расселяют. Охфисы изгоняют, пока за 20-й километр. Но поговаривают, что за 50-й будут. Вот люд сюда в след за ними и перебирается. А там не все «дрань голопузая» и «голь перекатная». Есть народ с понятием и деньгами. Поднакопили то за время второго НЭПа. Да и ты тож ведь позарился и купил, – просвещал меня «непонятливого» Митрич по вопросам недвижимости.
– Да я так, просто объявление увидел…
