что это были последние слова её спича, но надеждам собравшихся не суждено было сбыться.
– Следите за моими руками! – прервала их овации Ульяна. – Я вижу, cari amici, что здесь собрались самые скандальные и эпатажные личности велгалита, чьи лица давно уже украшают школьные классы и библиотечные залы. Там, где раньше висели портреты Шевченко, Франко и Леси Украинки, теперь висят портреты Сержа, Тюхи и Кармы. Но мой портрет висит на самом видном месте.
Отсюда вывод, дорогие мои члены и вагины, более скандальной, чем я, нет. Ещё никому не удалось переплюнуть меня, хотя некоторые красавцы с голыми торсами из календаря молодых писателей и утверждают, что книги мои абсолютно нечитабельные и слишком сложны для понимания, и даже показательно выбрасывают их в мусорное ведро.
– Это потому, что они ещё не доросли до вашего уровня, – с сарказмом заметил сатир Юлий. – Мне кажется, вы специально пишете так витиевато, чтобы задавить их своим интеллектом.
– Да, – усмехнулась Ульяна, – я интеллектуальный сноб и не скрываю этого.
– Ну, не знаю, – пожала плечами Эвелина. – Я, например, ожидала от ваших «Философских исследований волынского секса» гораздо большего. Такое название заманчивое. Но я заснула на второй странице.
– Просто я очень не люблю такой знак препинания, как точка, – ответила ей Ульяна. – Для меня поставить точку – это табу, я своего рода волынская версия Молли Блум, но если её поток сознания простирался на сорок страниц, то в первой книге я довела эту безудержную лавину до 150, а во второй – до 830.
Поэтому одни критики называют мои романы "словесным поносом" недовольной жизнью женщины, а другие скабрёзно замечают, что если бы авторшу хоть раз хорошенько отымели, то она бы про «это» никогда не писала.
На самом деле, сексуальное удовлетворение я получаю только от мовы. Именно мова – герой моего романа! Вот такой нетрадиционный секс и является настоящим объектом моих философских исследований. И даже нынешний гетман Блазень, на которого я вылила не одну бочку дерьма, и то порекомендовал всем читать мой роман во время карантина.
– Вот ту толстую и нудную книгу? – не выдержал пан Тюха, который весьма скептично относился к творчеству порнографической писательницы, – где одно предложение на две страницы, и пока дочитаешь до конца, забываешь о том, что было вначале?
– Ваше мнение мне, если честно, до одного места! – мигом поставила его на место фурия. – Единственно, что меня волнует, неужели вам удалось дочитать эти две странички до конца?
– Пытался, если честно, – ответил Тюха, – но не смог. Это не по мне. Я, конечно, мазохист…но не до такой же степени. Я привык получать удовольствие от чтения, а не мучиться от каждой строчки.
– Можно подумать, вы сами что-то путное написали, – разозлилась Ульяна.
– У меня нет нудных книг, – живо парировал Тюха, – чего нельзя сказать о ваших…
– Я
