У тебя, наверное, фобия, ну… неконтролируемый разумом страх перед пауками. Так? Поэтому опасаешься?
– Д-да, – подтвердил юноша, почему-то перестав рыдать и теперь лишь изредка хлюпая носом с покрасневшим кончиком.
Милая рыжеволосая дева, стриженная, как паж, его не осуждала, не смотрела с презрением или жалостью, а вела мирную беседу. И от излучаемой ею уверенности и умиротворения почему-то самому становилось немного спокойнее на душе.
– Тогда выход есть. Если ты не будешь видеть пауков, идти сможешь?
– Если я не буду их видеть, то я и дороги не увижу, – резонно возразил собеседник. – И тогда точно сразу задену ветви с чщидарами.
– А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? – уточнила Мария.
– Н-не знаю. А что? – насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь силен был его ужас перед арахнидами.
– А вот что, – бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. – Поэтому если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.
– Ты не боишься пауков? – опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.
– Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, – пожала широкими плечами носительница диагноза «паладин». – Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?
– Я не знаю… Я… – замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему недоставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: – Пробуем!
– Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, – продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.
Шарф был мигом снят с мечтающей о ярме рыцарства шеи и передан для испытаний. Маша намотала повязку вокруг кудрявой головы юноши. С третьего раза, два раза обернув, удалось сделать так, чтобы ткань лежала ровно, не соскакивала, не давала смотреть по сторонам и не цеплялась за все вокруг. Теперь подопытный кролик видел только кончики собственных сапог, траву и плиты дороги, по которой ему надлежало пройти к замку и зарослям цветущего шиповника. Следующие полчаса Маша и ее новый знакомый потратили на тренировки. Переть буром на штурм паучьих зарослей они не стали.
Маша водила парня за собой, как телка на веревочке, держа за левую руку. А юноша, чутко прислушиваясь к ее командам, старался реагировать на них как можно оперативнее: шаг вправо, два влево, повернись боком, наклонись, пригнись, присядь и так далее.
Конь по кличке Кальвин косился на происходящее с явственным сомнением в здравости рассудка хозяина. Он переступал копытами, прядал ушами, а потом и вовсе постарался максимально, насколько позволяли поводья, наброшенные на ветку, отодвинуться за ближайшее дерево с листвой погуще. Может, потому, что листва там была вкуснее, а может, потому, что листья худо-бедно скрывали животное от рехнувшегося хозяина
