месиво, выглядит причудливым сине-красным узором. Считая про себя секунды, я воображала, что с каждой пройденной секундой кошмарные следы издевательств становятся всё бледнее, стекая в прозрачную воду вместе с моими слезами.
Ещё раз прополоскав рот, я зачерпнула в ладони холодную воду и плеснула себе на лицо. От того, что мои руки тряслись, я немного не рассчитала, и большая часть брызг попала прямо на белую футболку. Посередине моей груди образовалось мокрое пятно.
Выругавшись, я закрыла краны и пошла обратно к кровати. Голова шла кругом, а запах жжения, казалось, теперь перебрался в мой нос, сливаясь с ещё более худшим – запахом обработанной хлоркой медицинской палаты, образуя единый аромат сущего ада.
Путь до постели казался вечностью. Добравшись, наконец, до неё, я тут же упала и закрыла глаза, чувствуя, как в ушах стучит кровь. Мне нужно успокоиться и ещё немного поспать. Только так я смогу нормально позавтракать.
Странно, но перед тем, как заснуть, я слышу голос папы.
«Катюшка! А ну-ка слезь с трактора, упадёшь к чёртовой матери!»
Кажется, тогда мне было года четыре.
Вдруг, неожиданно для самой себя, я хихикнула – то ли наяву, то ли уже во сне.
«Нет, папа. На самом деле ты употребил тогда менее приличное выражение».
Глава 2
– Папа, у меня всё отлично. И у Антона тоже. Я передам ему твоё приглашение, но не знаю пока, сможем ли мы приехать на выходные.
– Катюха, опять что ли работы много? Да перестань! Хватит перерабатывать. В субботу и воскресенье без вас точно найдётся, кому мыть пробирки, ха-ха-ха!
Вздохнув, я в очередной раз перехватила рукой запотевшую трубку служебного телефона и глянула направо в окно, где половину обзора закрывал проступающий угол стены здания. Конечно, я могла бы в очередной раз напомнить папе, что в лаборатории нормальной и патологической физиологии человека, где я работаю в должности ведущего научного сотрудника, почти везде используют несколько иное оборудование, но в этом не было смысла – всё это он прекрасно знает. Просто каждый раз шутить надо мной доставляет ему особенное удовольствие. Хотя здесь может так же играть роль менталитет обычного жителя маленького городка Красногорска, большую часть жизни работающего агрономом в колхозе соседней деревни Поздняково. Жизнь такого обычного труженика и рабочего, как мой отец Семён Ляпунов, как правило, проста и безгранично далека от понимания тонких проблем всего выходящего за рамки самоотверженного и добросовестного труда во благо производства урожая и собственного заработка. «Нормальная работа» и «что-то там вы себе придумали» – вот разграничительная черта всех профессий для моего отца.
– И пробирки, пап, и электрокардиографы. Но ты только не обижайся, если не выйдет. Понимаешь, мы с Антоном в эти выходные решили…
– Ой, ой, ой, Катюха, всё. Не говори мне такое личное, вы ж супруги.
