можете ущипнуть меня за руку, так, чтобы синяк остался?
– Зачем Вам это, милая леди? – старик вновь перешёл на официальный тон. – Вы думаете, что если я плод Вашего воображения, то синяка не будет? Спешу Вас заверить, что человеческий организм такая штука, которая может синяк организовать без какого-либо внешнего воздействия. Исключительно на психосоматике. Что Вам потом супруг скажет? Кстати, как он? Восстановился?
– Господи! Я же не поблагодарила Вас. Извините. Ни за себя не поблагодарила, ни за него. Это сегодня что-то со мной непонятное творится. Я очень, очень Вам благодарна. Спасибо.
– Смотрю и диву даюсь. Ты совсем другая стала. Вот абсолютно, – официальность была отброшена вновь.
– А можете мне рассказать, какая я была?
– Уверенная в себе, своей правоте, не сомневающаяся ни в чём любимица, которой позволено всё. Но делает она лишь то, что считает абсолютно безупречным. Ты не принимала никакой помощи и не помогала сама. Хотя вру, если ты считала помощь целесообразной, помогала, но заставляла за неё платить. На твой взгляд тот, кто нуждается в помощи, виноват сам и должен свой косяк отработать. И вот теперь ты здесь, и вынуждена принимать чужую помощь, но похоже ты всё ещё пытаешь сразу платить по счетам. Отсюда и муж-инвалид, и всё остальное.
– Ох как зацепил, – я, поморщившись, подобно ему решила перейти на «ты», – Василий Никифорович, ты ас. Что там Золотце мне вещал? Ругалась я с тобой? Теперь понимаю почему. Ладно, сама подставилась. Что просила, то получила.
– Всё занимательнее и занимательнее. Я могу тебя Алиной называть или по-другому предпочтёшь?
– Как хочешь, так и зови.
– Тогда девочкой золотой буду. Неплохое ведь имя?
– Да без разницы, хоть горшком.
– Да уж. Ладно, не будем углубляться. У тебя ещё вопросы остались?
– Не вопрос. Просьба. Можешь научить меня так же лечить, как ты?
– Не могу.
– Жаль. А почему, можешь сказать?
– У нас разные владыки. Энергетика разная. Это в принципе невозможно. Тебе другое дано.
– Что?
– А ты так и не поняла?
– Дано вот так в огне живьём зажаривать? – скривилась я. – Ты на это намекаешь?
– Это твоя стихия, и вот в ней тебе дано многое, возможно, и это.
– А твоя какая?
– Земля. Поэтому и сказал тогда, что делить нам нечего. Так если, языком потрепать. Ты на язычок, ох остра была. Сейчас не такая стала.
– У меня вопрос появился. Скажи, если я точно знаю, что рождаться не хотела, и максимум усилий приложила, чтобы сдохнуть в самом начале, это означает, что я изгнанник?
– С точностью до наоборот. Изгнанники знают, что это шанс вернуться и стараются его не упустить и использовать по полной. А ты такое про себя знаешь?
– Ага, – я кивнула. – И ещё знаю, что в детстве мёрзла постоянно. Да и сейчас бывает. Как такое может быть, если огонь моя стихия?
– Только в
