так запомни, – проговорила я и начала диктовать цифры.
– И как это запомнить? Он явно не любитель простых номеров.
Пришлось объяснять про мнемонические правила, что если запомнить, что например, стул это четыре, а гусь – два, а семь, предположим, топор, то он в жизнь не забудет что четыреста двадцать семь, это как взобравшегося на стул гуся разрубают после этого топором. А а сидящий на топоре гусь, жонглирующий стулом на голове, это семьсот двадцать четыре. И что пять может быть стоящим на голове гусем, ноль бубликом, единица палкой или Дед морозом с посохом, а тройка скрюченной старушкой с ревматизмом. Образы могут быть любые, которые нравятся.
– Понял. Диктуй, – скомандовал он, и я стала медленно диктовать цифры.
– Смешная картинка получилась. Запоминается легко, – резюмировал он.
– Вот и прекрасно. На сегодня на этом всё. Хотя нет, дай выходной на завтра, пожалуйста. Хочу отоспаться.
– Если никуда из дома пообещаешь не выходить, дам.
– Клятвенно обещаю, не выйду. Можешь даже охране приказать не выпускать, я согласна на домашний арест.
– Договорились, – кивнул он и, открыв дверку, подозвал охранников, приказывая проводить меня до квартиры.
***
Весь следующий день я провалялась в кровати, поскольку чувствовала себя отвратно, а потом, ближе к вечеру, приехал явно возбужденный Вадик, и скороговоркой попросил Димку, что бы тот попросил меня вот прям сей же момент проехать с ним в офис, мол шеф вызывает меня срочно. Очень надо, дело не терпит отлагательств.
Димка, постучав, заглянул в дверь моей спальни:
– Алиночка, дорогая, там Вадим приехал, говорит очень срочно ты на работе нужна. Может согласишься съездить?
После того нашего конфликта Димка старался мне про мою работу ничего не говорить. Кстати, он в тот же вечер пообещал мне, что обязательно найдёт ту работу, которую я одобрю. Вот все силы приложит, на любые курсы пойдёт и дополнительные экзамены сдаст и постарается стать хорошим адвокатом. А до этого на себя денег вовсе тратить не будет и готов питаться хоть дешёвыми брикетами с лапшой быстрого приготовления, которые бич-пакетами в народе называют. Я ему, конечно же, сказала, что он совсем свихнулся, и если начнёт так экономить, я уйду из дома. Я готова оплатить любые курсы, экзамены и питание в ресторанах, лишь бы он занялся тем делом, за которое будет уважать сам себя, и я с ним тоже за компанию очень сильно уважать его буду. Он ответил, что постарается, и тему мы закрыли, при этом о моей работе Димка перестал даже упоминать.
Проронив: «Хорошо. Пусть подождёт в коридоре, сейчас оденусь», я неторопливо оделась и вышла. Мы спустились, быстро сели в его машину и помчались, другого слова не подберу к нашему офису, поскольку Вадик гнал и лавировал как сумасшедший.
– Вадик, я не хочу разбиться. Давай помедленнее.
– Алинка, там такое… говорить не буду, Кузьмич сам скажет, но новости, зашибись, просто.
Он, кстати, единственный, кто из всех приближённых босса, называл меня по имени.
