поэтому и нет. Плед и вино сейчас принесу, – ответил он и ушёл.
А через некоторое время вернулся, поставил на стол бутылку вина и фужеры, после чего заботливо укутал меня пледом и сел рядом.
– Ты можешь выключить в беседке свет? Я, конечно, понимаю, что после этого твоя мама будет думать чёрти что, но ощущать себя на ярко освещённой сцене под пристальным вниманием заинтересованного зрителя мне как-то не нравится.
– Момент, – босс встал, перещёлкнул какие-то выключатели на стенке беседки, и свет выключился не только в беседке, но и на близлежащих дорожках.
В беседке воцарился полумрак, лишь отблеск дальних фонарей позволял разобрать силуэты окружающих предметов.
– По-моему ты перестарался. Как ты вино по фужерам разливать будешь?
– Опыт не пропьёшь, Алинка. Я и в полной темноте, наощупь много что сделать могу. А тут всё прекрасно видно.
Запись сорок шестая. А по утру они проснулись…
Ночь, проведённая в беседке с боссом, стала одним из лучших воспоминаний моей жизни. Мы сидели рядом, пили вино и трепались обо всём на свете. А потом я, совсем запьянев, рассказала ему, что очень любила в детстве вот так же разговаривать с отцом, только сидя у него на коленях. Пока одна блюстительница нравственности, случайно увидев это, не сделала нам замечание, что это очень плохо такой взрослой девочке сидеть на коленях у отца. И после тех слов он никогда больше не сажал меня к себе на колени, и я всё никак не могла понять почему? Неужели он перестал меня любить лишь из-за того, что я выросла.
Это был очень опрометчивый поступок, потому что моментально оказалась на его коленях, и он, крепко меня обняв, прошептал в ухо:
– Ну как, ощущаешь себя любимой девочкой?
Я не знаю, что на меня нашло, но я прильнула к нему и, положив голову на грудь, ещё тише ответила:
– Вот так бы и сидела вечность.
После этого он даже пошевелиться боялся, и я тоже не двигалась.
Когда небо стало чуть светлеть, я пошевелилась и игриво осведомилась, не устал ли он так меня держать и не хочет ли проводить в гостевой домик.
– Будь моя воля вообще бы не отпускал, так и сидел бы с тобой здесь сутками напролёт, – проговорил он, – но раз вопрос задала, похоже, сама устала. Пошли, провожу.
Мы вышли из беседки, и он, проводив меня к дому, стоящему немного на отшибе, снял с крючка на косяке двери ключ, открыл замок, вынув ключ, отдал мне. После чего, распахнув дверь проговорил:
– Прошу, весь дом в твоём распоряжении. Полотенца, халаты, новые средства гигиены, всё есть, пользуйся, чем хочешь. Чужие не ходят, но если боишься, дверь запри. Тут не только ключ, но и щеколда.
Я поблагодарила, и он ушёл. Я прошла в ближайшую комнату, мне почему-то показалось, что очень душно, я чуть-чуть приоткрыла окно, потом скинула туфли, не раздеваясь, повалилась на кровать и сразу уснула.
Проснулась я от светившего прямо мне в глаза солнца. Сообразила что вчера не догадалась задернуть шторы, чертыхаясь
