в банках отпечатки,
Здесь деньги оставляли навсегда.
Такая уж у фраеров натура —
Гуляй и пей пока свободен ты!
Но вот пришли товарищи из Мура —
Свободы нет. И где они, мечты?
И где они лихие годы эти?
И где он девяностых беспредел?
А в старом ресторане – наши дети,
Которые остались не у дел…
Фокстрот играют тот же довоенный,
Текилу пьют, как пили мы тогда,
Живущие в своей иной вселенной,
Не нищие, но и не господа…
Осталось лишь мечтать
Век двадцать первый пережил уже немало
И революций и гражданскую войну.
От глупостей политиков усталый,
Ищу себе покой и тишину…
Но мне, увы, с планеты этой съехать,
Как всем из нас, пока не суждено.
Осталось лишь смотреть ТВ со смехом
И как в двадцатом веке – пить вино…
Осталось по ночам мечтать о прошлом,
Когда мы жили дружно, без войны,
Без новых бар – придурковато-пошлых,
А как же будут наши жить сыны?
Быть может, жизнь их будет им обузой?
И в тягость будут им и сны и дни,
Не знающим Советского Союза —
Иначе бы с ума сошли они…
Болит душа
Душа болит не за себя,
Не за дела в давно прошедшем.
Я жил как жил. Любил тебя
И даже не был сумашедшим…
Сегодня мир сошёл с ума
И сам себя ведёт на бойню
И в осквернённых душах – тьма
В век двадцать первый – век разбойный…
Болит душа за новый день,
Что он таким же страшным будет.
По миру бродит смерти тень
И только ей дань платят люди…
Но даже этот век пройдёт.
И отболит душа до срока,
Но больше, знаю, не придёт
Она однажды в мир жестокий…
Мысль
Когда-нибудь потом я стану – мысль…
И вырвавшись однажды вдруг из тела,
Я мысленно умчусь куда-то ввысь,
Туда, куда душа всегда хотела.
И там, среди таких же бестелесных
Я мысленно лечу по временам
И мне теперь совсем не интересно
Всё, то, что я вчера оставил там.
И войны и победы и парады
Знакомых и совсем чужих людей…
Я – мысль. Я – вечность. Тела мне не надо!
Я – квинтэссенция фантазий и идей!
Я – всё, что было, есть и ещё будет!
Но почему вдруг чувствую я боль?
И почему
