я пошел. Счастливо оставаться.
– Нет! Погоди!
И стрелок прыгнул. Ноги сами перенесли его оцепеневшее, парализованное внутренним смятением тело над парнишкой, повисшим над пропастью – настоящий гигантский шаг в безоглядном рывке к свету, что обещал указать путь к Башне, навеки запечатленной в его душе застывшим черным силуэтом…
К внезапной тишине.
Силуэт, закрывающий свет, исчез. Сердце стрелка на мгновение замерло в груди, когда мост обвалился и, сорвавшись с опор, полетел в пропасть, кружась в последнем медленном танце. Стрелок ухватился рукой за залитый светом край каменного проклятия. А у него за спиной, в устрашающей тишине, далеко-далеко внизу мальчик явственно произнес:
– Тогда идите. Есть и другие миры, кроме этого.
Последние крепления сорвались. Моста больше не было. И ринувшись вверх, к свету, ветру и реальности нового ка, стрелок оглянулся назад, вывернув шею, и в пронзительном приступе неизбывной боли на миг пожалел о том, что он не двуликий Янус. Но там, за спиной, уже не было ничего, только гнетущая тишина. Мальчик, падая, не издал ни звука.
А потом Роланд выбрался наружу, на каменистый откос, у подножия которого раскинулась зеленая равнина, где посреди густых трав стоял человек в черном – стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
Стрелок с трудом держался на ногах. Он шатался как пьяный. И был бледным как призрак. Глаза слезились на свету. Рубаху сплошь покрывала белая пыль – след от последнего, отчаянного рывка наверх. Он вдруг осознал, что это только начало – что впереди его ждет дальнейшая деградация духа, по сравнению с которой его сегодняшний подлый поступок покажется малозначительной мелочью, и все же он будет бежать от него всю жизнь – по коридорам и по городам, из постели в постель. Он будет бежать от лица мальчугана. Будет пытаться похоронить саму память о нем в неуемном разврате и в человекоубийстве, лишь для того, чтобы, ворвавшись в последнюю комнату, найти там этого мальчика, который будет смотреть на него над пламенем свечи. Он стал мальчиком. Мальчик стал им. Он сам, своими руками, превратил себя в оборотня. И отныне и впредь, в самых сокровенных глубинах снов, он будет опять и опять превращаться в парнишку и говорить на языке странного города, из которого пришел мальчик.
Это смерть. Да? Это смерть?
Пошатываясь на ходу, он очень медленно спустился по каменистому склону туда, где ждал его человек в черном. Здесь, под солнцем здравого мира, рельсы истлели, рассыпавшись в прах, как будто их и не было вовсе.
Человек в черном, смеясь, откинул капюшон.
– Вот, значит, как! – крикнул он. – Не конец всего, а всего лишь конец начала?! Ты делаешь успехи, стрелок! И большие успехи! Я тобой восхищаюсь!
Стрелок выхватил револьверы и выпустил все патроны. Двенадцать выстрелов подряд. Вспышки от выстрелов затмили само солнце, грохот пальбы отскочил оглушительным эхом от каменистых откосов у них за спиной.
– Ну-ну, – рассмеялся человек в черном. – Ну-ну. Мы с тобой вместе – великая магия. Ты и я. И когда ты стреляешь
