кто ест выдр? – спросила Бринн.
– Морские львы и другие крупные хищники. Потому-то выдрам и нужна ламинария – чтобы прятаться от опасности. Видишь: в ламинариевом лесу, как и во всем океане, соблюдается равновесие.
Бринн не знала, что и это тоже была своего рода румагия, – поддержание равновесия в океане и то, как слаженно все работает в природе, хотя кажется, что никаких усилий для этого не требуется.
В основном Бринн просто нравилось играть в просторном ламинариевом лесу. Прятаться среди бесконечных дрейфующих водорослевых плетей, теряться в них, валяться на циновках из стеблей и листьев на поверхности воды и просто медленно плавать в лучах света, сочащихся сверху. Для Бринн это место было волшебным.
Внутри ламинариевого леса имелось одно особое местечко, которое девочка считала «своим». Маленькая полянка, почти как комната с высокими стенами из вечно колышущихся стеблей. Внизу, на песчаном клочке дна, лежал симпатичный камень, на который можно было присесть. Бринн с Талли выплыли на поляну. Утреннее солнце косыми лучами пробивалось сквозь водоросли, сверкая бликами в течении воды.
– Ладно, Талли, – сказала Бринн, – давай-ка сотворим немножко магии.
Она оплыла поляну кругом, хлопая в ладоши и понарошку произнося заклинания, как будто вызывала защитный пузырь или активировала режим скоростного плавания.
– Однажды я стану величайшей русалкой из всех, – заявила девочка, обращаясь к черепашонку. – Я собираюсь выучить все магические заклинания. И даже смогу разговаривать с тобой.
Талли моргнул и вроде как пожал плечами.
Бринн глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она сложила ладони, как это делал отец, когда спасал Талли из сетей. Девочка изобразила звук, который должен был обозначать появление магического энергетического шара. Когда Бринн запускала свою воображаемую сферу, с кончиков ее пальцев слетела искра. Раздался громкий треск. Бринн вздрогнула, потом уставилась на свои руки. Даже Талли подплыл поближе, заинтересовавшись.
– Ого, – пробормотала Бринн. – Ты это видел?
Талли опасливо уставился на девочку. Бринн вытянула руки и пошевелила пальцами. Еще одна искра! И снова треск! У девочки отпала челюсть. Она и правда для этого рождена! Магия уже начинается! Ведь это была искра настоящей магии – предвестник того, что будет дальше. Можно ли творить магию без уроков, ненамеренно? Бринн пришла к выводу, что это, должно быть, означает, что она исключительно одаренная, – и она укрепилась в мысли о том, что однажды станет крайне талантливой и умелой русалкой.
Откуда-то издалека послышался голос матери:
– Бри-и-и-инн! Домой! Опоздаешь, глупая ты рыбешка!
– Ой, – пробормотала Бринн. – Лучше пойдем-ка, Талли.
Казалось, черепашонок кивнул, соглашаясь. Когда Бринн вытянула руку, чтобы плыть домой, раздался новый треск, и из ее пальцев опять вырвались искры.
– О-го-го! – воскликнула Бринн. – Скорее
