действительно довелось совершить перелет из Петрограда на флагманский корабль адмирала Ларионова. Скажу лишь одно: поражение Германии – теперь лишь вопрос времени.
– Сдаюсь, сдаюсь, Михаил Дмитриевич, – улыбнулся Деникин, шутливо поднимая руки, – сто двадцать пудов бомб – это и в самом деле серьезно. А сколько, позвольте узнать, аппаратов участвовало в операции?
– Шестнадцать, – сказал я, – восемь ударных и восемь вооруженных транспортных. Именно высадившись с такого аппарата на полузатопленный линейный крейсер «Мольтке», мои люди взяли в плен командующего немецкой эскадрой адмирала Шмидта и все руководство 26-го пехотного корпуса…
– Эх, если бы такие аппараты были у меня в Карпатах в 1915 году… – с горечью сказал Деникин, – тогда моим «железным стрелкам» не пришлось бы класть головы под огнем австрияков. Тридцатипудовые бомбы – подумать только! Мы бы могли просто разметать их всех и двигаться походным маршем на Будапешт и Вену.
Я кивнул, и тут в беседу вступил генерал Марков:
– А позвольте вас спросить, господин полковник, где были изготовлены столь замечательные аппараты?
– Господин генерал, – чуть заметно улыбнулся я, – не задавайте мне неудобных вопросов, и вы не получите лукавых ответов. Скажу только одно – информация о том, где и когда изготовлена наша военная техника, является величайшей военной тайной России. Как-то так!
Тот оделил меня серьезно-задумчивым взглядом.
– Вообще-то по образованию я тоже артиллерист, как и Антон Иванович, в свое время мне довелось закончить Константиновское артиллерийское училище, но по роду службы мне больше приходилось заниматься другими вопросами…
Тут я понимающе кивнул, показав Маркову, что мне известна его работа в русской разведке.
– Так вот, Вячеслав Николаевич, я никогда не видел ничего подобного. Хотя информация о новых, пусть даже опытных образцах боевой техники, появившейся в армиях мира, к нам поступала своевременно… А тут вы со своими «неудобными вопросами». Не знаю, не знаю… – Он покачал головой.
Вопрос опять, что называется, с подвохом. Сказать правду я, естественно, не мог, а потому лишь развел руками, показывая, что раскрыть эту тайну перед господами генералами не в моей власти.
– Господа, о происхождении нашей боевой техники я в данный момент ничего вам сказать не могу. Еще раз повторю то, что вы прекрасно понимаете и без меня: подобные образцы вооружения, как правильно сказал Сергей Леонидович, являются уникальными, а потому секретными. Я и так проявил к вам доверие, дав ознакомиться с фотографиями этой техники. Надеюсь, что никто из вас не побежит рассказывать об увиденном здесь представителям иностранных держав? Ведь у России есть только два настоящих союзник: ее же собственные армия и флот. И бывший государь, забыв об этом, подвел страну к краю пропасти. – Произнося последние слова, я посмотрел в глаза генералу Корнилову. Тот, не выдержав моего взгляда, отвернулся.
– Гм,
