со множеством оттопыренных карманчиков по бокам, и шестилетний Лёнька-тормоз, тощий малыш с длинными постоянно хлопающими ресницами и бесконечно хлюпающим носом.
– Что у тебя в карманах, Танька? – спросил Кирилл, зная ответ.
– Соколадки, – охотно ответила Танька, погладив кармашки коричневой от растаявшего шоколада ладошкой. Танька не выговаривала букву «р» и шипящие.
– Рыбу на них будешь ловить? – подначивал Кирилл.
– Тозе, плидумал! Сама буду есть! – отвечала Танька, отправляя в рот очередную шоколадку.
– А ты кроме шоколада что-нибудь ешь?
– Ем. Сникелсы и Тюпа-тюпс!
– Смотри, будешь есть один шоколад – превратишься в негритоса!
Танька остановилась, в испуге вытаращила глаза. Но, подумав, ответила:
– Ну и пусть! Зато вкусно.
Лёнька-тормоз, прозванный так за чрезвычайную медлительность своего соображения, всё это время забегал наперёд и, раскрыв рот, заворожённо смотрел, как легко Танька разделывается с содержимым своих кармашек. Отчего у него беспрерывно хлопали ресницы и слюна текла по подбородку.
На пруду у ребятишек было своё излюбленное место – крохотный заливчик со стороны дач. Здесь было уютно и тихо, только изредка, как сквозь вату, с соседнего пляжа у дамбы, доносились плеск воды и крики купающейся детворы. Пятачок земли на берегу, окружённый густыми зарослями ивняка, охраняли две старых раскидистых ветлы. Мощными непроницаемыми для света кронами они надёжно укрывали берег от солнца. Поэтому даже в жаркую погоду здесь было относительно прохладно. Тень падала и на деревянные мостки, которые соорудил дедушка по просьбе Кирилла. Оля и Кирилл усаживались на мостки, опустив ноги в воду, а Танька и Лёнька вставали на берегу по обе стороны, как пажи царствующих особ. И так они проводили время с утра до обеда. А иногда опаздывали и к ужину. И сегодня они выстроились в заведённом порядке и забросили удочки…
В ожидании поклёвки Кирилл с гордостью посматривал на своё новое орудие лова со сверкающей на солнце катушкой, оснащённой бесшумным тормозом – отец подарил. Он вспомнил, как ещё два года назад дед сам смастерил внуку удочку. Срезал в лесу гибкий ореховый пруток, к нему привязал леску, на леску нанизал поплавок, сделанный из обыкновенной пробки, затем прикрепил кусочек свинца – грузило, наконец, – крючок, и снасть, именуемая поплавочной удочкой, готова.
Но от прогресса спасения нет. И вот пришла пора, когда поплавочные удочки стали оснащаться тем, что раньше было привилегией спиннинга – катушкой с намотанной на неё многометровой леской. С такой удочкой следует обращаться умело: во-первых, надо постараться при закидывании не задеть за ветви, растущих у тебя за спиной деревьев или, не дай бог, за соседа; во-вторых, надо следить за тем, чтобы крючок с наживкой упал в заранее намеченное место. И самое главное – не дать катушке раскручиваться с большей скоростью, чем разматывается леска, иначе с леской начинает твориться нечто неописуемое: в доли секунды она превращается
