не взошедшего по «семи ступеням мудрости», которую обретал оллам в процессе трудного двенадцатилетнего обучения. Положение ирландского барда так определяется в дополнении к «Закону о покупках людьми всех сословий всего на свете» («Crith Gabhlach»)[17] VII в.: «В глазах закона бард не обладает ученостью, но лишь острым умом». Однако более поздняя «Книга олламов» (сохранившаяся в составе «Баллимоутской книги»[18] XIV в.) поясняет, что если ученик семь лет постигал поэтическое искусство, то он получал право на, так сказать, «степень бакалавра искусства в области бардовской поэзии без диплома». Это означало, что он запомнил наизусть лишь половину обязательных преданий и стихов, не уразумел сложные правила просодии и стихотворных размеров и не овладел древнегэльским языком. Впрочем, его семилетнее обучение было куда более суровым и сложным, нежели того требовали наставники в поэтических школах Уэльса, где барды соответственно имели более низкий статус. Согласно «Валлийским законам», верховный бард, «пенкерд» («Penkerdd»), считался при дворе лишь сановником десятого ранга, на пирах сидел ошуюю престолонаследника, и ему полагались те же почести, что и главному кузнецу.
Ирландский оллам главным образом стремился найти единственно верное выражение сложной поэтической истины. Он знал историю и мифический смысл каждого слова, которое использовал, и наверняка нисколько не интересовался тем, как оценит обычный человек его творчество. Его занимало только мнение коллег, с которыми он почти всегда обменивался при встрече целой чередой поэтических острот и стихотворных экспромтов. Однако не станем утверждать, будто он всегда хранил верность той самой единственной Теме. Полученное им чрезвычайно широкое образование, включавшее в себя историю, музыку, право, научные и гадательные знания, искушало его, поощряя стихотворные опусы во всех перечисленных областях. Поэтому часто он более почитал Огму, бога красноречия, нежели Бригиту, триединую музу. Нельзя не отметить и следующий парадокс: в то время как средневековый валлийский придворный поэт, вызывавший восхищение, превратился в клиента правителя, к коему обращал он написанные в соответствии с жесткими правилами подобострастные оды, и почти совершенно забыл единственную Тему, презираемый и не имевший постоянного дохода менестрель, казалось бы только потешавший слушателей, сохранил куда большую поэтическую честность и чистоту, несмотря на техническое несовершенство своего стиха.
Англосаксы не имели ученых поэтов, личность которых была бы неприкосновенна, и знали только менестрелей. Английская поэтическая традиция сформировалась благодаря заимствованиям из вторых рук: из нормандско-французских рыцарских романов, из древних британских, галльских и ирландских источников. Этим объясняется отсутствие в сельской Англии инстинктивного благоговения перед поэтическим призванием, испытываемого даже в отдаленнейших уголках
