По поводу чего он недоумевал? Удивился, что его захватили в плен? Или что русские не разбежались, побросав оружие и технику? Нет, подумал Соколов, приглядываясь. Не растерянность, не досада и не разочарование написаны на лице фашиста. А страх. Боится немец, очень боится, что распаленный боем, понесший большие потери русский командир прямо здесь, возле дороги, шлепнет его в кустах со злости.
– Вот, товарищ лейтенант, живой оказался, – доложил заряжающий из первого взвода, тыкая стволом «ППШ» пленного под ребра. – Идем, а он там шевелится, кашляет. Приложило его крепко, видать.
Танкисты быстро обыскали пленного. Кобура на его ремне оказалась пустой. Наверное, когда подбили его бронетранспортер, офицер потерял свой пистолет. В карманах у немца, кроме документов, почти ничего не оказалось, лишь сигареты, зажигалка, носовой платок и наручные часы с разбитым стеклом. Соколов открыл удостоверение и вслух зачитал:
– Гауптман Карл Тапперт.
Немец опустил голову. Нацеленные ему в живот автоматы не внушали оптимизма. Наверняка этот гауптман ожидал, что русский молодой командир просто махнет рукой, типа «не нужен», и прямо возле ближайшего танка его пристрелят и бросят распухать и гнить. Он и сам так не раз поступал с пленными русскими – просто отмахивался небрежно и раздраженно, и тех отводили в сторону и убивали. Просто так, чтобы не заниматься конвоированием, не выделять для этого солдат, не отправлять пленного в штаб. Лишние заботы никому не нужны.
– Гауптман Тапперт, – по-немецки заговорил Соколов. – Вы командир пехотного батальона, который участвовал в этом бою. Какова цель прорыва в наш тыл вашей группы?
– Разведка, – нехотя ответил немец. – Определение ваших сил, системы обороны, поиск слабых мест.
– Ваша задача – нападение на небольшие подразделения Красной Армии и штабы и захват пленных?
– Да, именно так.
– Где находится место прорыва? Как вы прошли в наш тыл?
– В десяти километрах южнее селения Ново-Беляево, – помедлив, ответил пленный. – Ваши части пошли в наступление, а нашу группу оставили на фланге полосы наступления. Мы сбили боевое охранение и ушли к вам в тыл. На общем фоне нашего прорыва никто не заметил, нас не преследовали. Назад мы должны были прорываться в районе Шебекино или в другом месте на усмотрение командира, в зависимости от ситуации. Но нам велели не спешить с возвращением.
Последнюю фразу немец проговорил тихо и после длительной паузы, как будто не хотел признаваться, но все же решился. Соколов догадался, что немец будет выторговывать себе жизнь. Если его не пристрелят здесь, на поле боя, то когда его передадут в штаб, там точно расстреливать не станут.
– Не спешить? – переспросил удивленный Соколов. – Как долго вы собирались воевать в нашем тылу без поддержки основных сил вермахта? Мы разбили и фактически уничтожили вашу группу ударом всего одной танковой роты! На что рассчитывало ваше командование?
– На всеобщее
