у нее такой. Игорек, сложив руки на груди, был спокоен, как охотник-масаи, его предок, выслеживающий этого самого носорога. Цедил слова, изредка роняя: «нет, не согласен»; «я все сказал»; «или так, или никак». Покричав, Регина доставала из тумбы письменного стола бутылку виски, блюдце с кружочками лимона, и они пили мировую.
– Очень неприятная особа, прямо хабалка, – однажды поделился Игорек с другом, профессором философии Федором Алексеевым. – Даром что прекрасный пол. И похожа на бегемота – тонна весу, дурной рев и подлючий характер…
– Знаешь, мне кажется, вы друг друга дополняете, – ответил ему Федор. – Регина вроде допинга – после скандалов твой потенциал дизайнера раскрывается, как бутон экзотического цветка. Не замечал?
Игорек задумался и не сразу сказал:
– Это ты мне как философ? Очень интересная мысль. Я подумаю. А ей какая польза?
– Она прекрасно знает тебе цену, но не хочет признавать, потому орет и топает ногами. Но в итоге всегда принимает твою точку зрения.
– Типа в лом сразу капитулировать?
Федор развел руками…
Да, так о чем мы… Девушки примостились на диване и в кресле, Сандра – на пуфике, Регина – за письменным столом, а Игорек, сложив руки на груди, в немыслимо изящной позе – слегка опираясь плечом о стену, – сбоку, рядом с большим фикусом. Игорек, с его коричневой лоснящейся физиономией, гладко-обритым сверкающим черепом с мощной затылочной костью и безукоризненно белыми крупными зубами, был необычайно хорош собой. Добавить сюда запредельной красоты лиловый пиджак из тонкой лайки с большими пуговицами черненого серебра и белую блузу с рюшами и блестками по вороту; ну, еще всякие мелочи-аксессуары, вроде тончайшего кашемирового шарфа фисташкового цвета, небрежно обмотанного вокруг шеи, и серьги в левом ухе – серебро и аметист…
Регина бросала на него скорые завистливые взгляды, пытаясь запомнить детали костюма, в то же время понимая, что запоминай не запоминай – без толку, так как ни кожаный пиджак, ни шарф в несколько слоев на ней не «прозвучат». Тем более рюши. И вообще, что можно высокому гибкому Чертушке, ей, Регине, похожей на обрубок, зась. Тем более, будучи женщиной прямой и бескомпромиссной, ужимкам и ухмылкам не обучена. С нее достанет и белого жакета с короткой юбкой, а в качестве аксессуаров кило золота: на груди, в ушах и на руках. «Падла!» – привычно подумала Регина, сжимая кулаки.
…Она сидела, прочно установив локти на стол – крупная, широкая, с мощными плечами борца, – и рассматривала девушек. Они, в свою очередь, не сводили взгляда с ее лица. Их было четыре. Четыре модельки… и один парень-унисекс, отличимый от них только здоровенными ботинками, которые не наденет даже самая продвинутая девушка. А так и не скажешь, кто есть кто.
Сейчас автор представит их.
Прима, любимица Регины, ее правая рука и доносчица Снежана Рубович. На самом деле она Людмила, но имя Снежана подходит ей больше. Это высокая кукольно-красивая платиновая
