врежу Ссадине. Прошел два шага по пристани, остановился, сделал глубокий вдох, потом еще два.
Клинок беспокоил мне спину сквозь ткань, пока я вспоминал его владельца. Губу раскроить? Черта с два. Деган не дал бы Петиру к себе прикоснуться – тот бы и дернуться не успел. Бой завершился бы, не начавшись. Он бы, зараза, и не начался. Будь здесь Деган…
Нет. Довольно. Мечты и прочие фигли-мигли. К тому же я от души наплевал в этот колодец. Пути назад не было.
Я развернулся и пошел обратно под предостерегающим взглядом Птицеловки. Я кивнул. Ссадина был ее человеком, а не моим, ей и оценивать последствия. Если я подниму на него руку, то буду иметь дело с Птицеловкой и мне это не понравится. Колодец еще и наполнился горечью.
– Сильно досталось Петиру? – Я вперил взор в Ссадину.
– Челюсть я вряд ли сломал, если ты об этом.
– Ты вряд ли – что? – Я повторил глубокий вдох. – Как ты ушел? Петир налегке не разгуливает.
– Бросил в него стол и сбежал, – пожал плечами Ссадина.
Я открыл рот, чтобы сказать еще кое-что, но передумал и повернулся к Птицеловке:
– Воровские Ворота отпадают.
– Думаешь? – Она оглядела пристань. – Нам нельзя тут торчать. Сломана челюсть или нет, а люди Петира обыщут все Воды.
Я кивнул. Мутные Воды представляли собой узкую полоску суши между городской стеной Илдрекки и Корсианским проливом. Параллельно стене шла главная магистраль, которая называлась либо Дорогой Угря, либо Склизью – в зависимости от того, с кем общаться. Внизу, в Нижней Гавани, на ней умещалось три фургона; здесь, в Водах, добро если две телеги могли разъехаться и только соприкоснуться ступицами. Большую часть дороги занимали люди, бочки, ветхие лачуги и мусор, оставлявшие извилистый проход, который порой пересекали боковые улицы и проулки. Обходные пути были еще хуже.
Весь кордон представлял собой скопление потайных нор и «малин», но я знал его плохо. Лучше бежать, чем прятаться, если сумеем.
– Нам придется держаться Склизи, если хотим отсюда выбраться, – заметил я, отходя от пристани.
– Насколько я понимаю, друзей у тебя здесь нет? – спросила Птицеловка, пристроившись рядом.
– Нет, – подтвердил я, оглядывая улицу. Что там мелькнуло в подъезде – тень? – Но это не главное.
– Не главное?
– Нет.
– А что же главное?
Тень, решил я, была чем-то новеньким, как и четверо, только что вывернувшие из-за угла на другой стороне. Все они приближались к нам. Быстро.
– Главное – выяснить, далеко ли до границы территории Зануды Петира, – произнес я, извлекая рапиру и боевой кинжал. – Потому что, если ответом будет не «чертовски близко», нам предстоит долгий и тяжелый бой.
2
Я быстро свернул за угол – так проворно, что поскользнулся на кучке рыбьих потрохов у входа в проулок. Мне удалось на бегу удержаться за ящик и сохранить темп. Я собрал целую горсть заноз, но это было лучше общения с парой Петировых
