крепче и удивительнее первого поцелуя, такого нежного, сравнимого с изысканными гроздьями жасмина, с крошечными, полупрозрачными лепестками. Ройя таяла в объятьях Бахмана, сливалась с ним. Непозволительная вещь до замужества, конечно, но так уж вышло. Боже, хорошие девочки так не поступают. Но Ройю это не волновало. Она могла целоваться с Бахманом бесконечно. Если они будут делать это до конца жизни, ей все равно будет мало.
– Тебе нравится его ГОЛОС? Ты сказала, что выйдешь замуж за этого парня, потому что у него дрогнул голос?
– Мне нравится в нем все, – сказала Ройя. – Мы любим друг друга.
В тот вечер, погасив свет, Зари и Ройя лежали в своей комнате и шептались. Ройя прокручивала в голове каждое мгновение того вечера: как дрогнул голос Бахмана, когда он спросил ее, потом тот поцелуй под жасмином… Кое-что она рассказала Зари, но теперь жалела об этом.
– Значит, его голос дрогнул, и это было так мило, что ты согласилась выйти замуж за человека, которого могут посадить в тюрьму в любой день за политическую активность? Ты ведь даже почти не видела его родителей.
– Перестань паниковать, Зари. Он страстно переживает за будущее страны и помогает в очень достойном деле. Меня это восхищает.
– А как же его мать? Ты сказала, что она грубо разговаривала с тобой во время вашей первой встречи.
– Вообще-то не грубо. Просто она плохо себя чувствовала. Бахман предупредил меня. Но ей станет лучше.
– Нет, мне просто не верится, что ты дала согласие!
– Слушай, Зари, мне трудно объяснить тебе, что такое любовь. Когда ты знаешь, что поступаешь правильно. Просто знаешь. Что этого не избежать. Это как… как будто тебе на голову упало дерево.
– Замечательное сравнение.
– Я имела в виду, что от этого не спастись. Что просто такова жизнь. Бахман – моя судьба. Вместе мы будем… – Невозможно было выразить словами ту нежную паутину, в которой качались в тот вечер Ройя и Бахман, и не только в тот вечер, а всегда, когда были вместе. Любые попытки объяснить это сестре были обречены и, казалось, переводили в прозу волшебную поэзию чувств.
– Спокойной ночи, сестра. – Зари вздохнула.
Ройя прижалась к ней, радуясь, что их разговор закончен.
– Я буду молиться за тебя! – добавила Зари и сжала ей руку.
Когда Бахман пришел к родителям Ройи просить ее руки, все нервничали, хотя он уже несколько раз бывал в доме в конце весны и начале лета. Но тогда там были и другие их друзья. На этот раз он явился один. Традиция требовала, чтобы парень привел своих родителей, но Бахман сказал, что его мать больна, а отец не мог оставить ее одну.
Во время маленьких сборищ с друзьями, когда Бахман говорил о своей страстной поддержке политики премьер-министра, отец Ройи с удовольствием слушал. В политике они были единомышленниками, и это расположило его к парню и стало огромным преимуществом. Но другое дело – просить у родителей разрешения на брак с их дочерью, и все это
