отзывов. Не было и рассказов о том, как у девушек в буквальном смысле отбирали детей, чтобы отдать их незнакомцам.
Внимание Босха привлек последний параграф статьи. Гарри тут же сообразил, как взглянуть на дело под новым углом. Параграф начинался со слов женщины, оказавшейся в приюте в 1950 году. Родив ребенка, эта женщина прожила в приюте следующие пятьдесят лет.
Четырнадцатилетнюю Абигейл Тернбулл бросили на крыльце приюта с чемоданчиком в руках. Она была на третьем месяце беременности. Родители ее, люди глубоко религиозные, отказались мириться с таким положением дел. Отец ребенка отвернулся от нее. Ей было некуда идти.
Родив дочь, Абигейл пробыла с ней менее часа, после чего отдала ребенка чужим людям. Но ей по-прежнему было некуда податься. В семье ее не ждали. Ей позволили остаться в приюте при условии, что она будет выполнять черную работу: драить полы и стирать белье. Однако со временем Абигейл окончила двенадцать классов школы, а потом и университет, после чего стала выполнять в приюте обязанности соцработника: консультировать девушек, оказавшихся в тяжелой жизненной ситуации. В общей сложности Абигейл прожила в приюте полвека, пока не решила уйти на покой.
На праздновании столетнего юбилея Тернбулл, выступая с речью, рассказала историю о том, как долгие годы ее преданного служения приюту Святой Елены окупились стократно.
Однажды, когда я была в ординаторской, одна из сестер сообщила, что в фойе ждет женщина. Она пришла, чтобы узнать подробности собственного удочерения. Хотела выяснить, кто она по происхождению. По словам родителей, она появилась на свет в приюте Святой Елены. Я вышла к ней и сразу почувствовала что-то странное. Голос, глаза… Казалось, я знаю эту женщину. Я спросила, когда она родилась. Женщина ответила: девятого апреля тысяча девятьсот пятидесятого года. И я все поняла. Передо мной стояла моя собственная дочь. Я обняла ее, и вся моя боль, все сожаления – все это разом исчезло. Я поняла, что случилось чудо, ради которого Господь столько лет не отпускал меня из приюта.
В последнем предложении было сказано, что после выступления Тернбулл представила публике свою дочь, и все прослезились.
– Джекпот… – прошептал Босх, дочитав статью.
Теперь нужно было поговорить с Тернбулл. С момента публикации статьи в «Таймс» прошло восемь лет. Записывая имя, Босх надеялся, что эта восьмидесятилетняя женщина еще жива.
Оставалось понять, как побыстрее с ней связаться. Босх ввел имя в поисковик. Высветились ссылки на платные сайты родословных – по большей части обманки с недобросовестной рекламой. В «Линкедине», социальной сети с бизнес-уклоном, был профиль Абигейл Тернбулл, но вряд ли он принадлежал восьмидесятилетней женщине, которая нужна была Босху. Наконец Гарри решил отвлечься от цифровых изысканий и попробовать другой подход: Мэдди называла его «социальной инженерией». Открыв сайт приюта, он нашел телефонный номер и набрал его на смартфоне. Через три гудка женский голос
