style="font-size:15px;"> – Его кремируют и отдадут нам урну с пеплом. Урну мы хоронить не будем. Принесем ее домой.
– Кремируют? – переспрашиваю я.
Значит, его сожгут. Нет, это неправильно. В этом есть что-то… непоправимое.
– Да. Ты не возражаешь? Карл, я не знала, что делать. Я должна была принять решение. Но если ты не рад, можем отказаться от кремации.
«Рад». Слово, будто пепел, забивает мне рот.
– Я, наверное, не так сказала. Какая тут радость, – спохватывается мама. – Я не хотела… не хотела…
Ее глаза полны слез.
– Все нормально. – Я пытаюсь не допустить новых рыданий. – Как ты сказала, так и будет. Мы это сделаем.
– Хорошо. В следующий вторник… Похороны.
Она рассеянно водит рукой по глянцевой поверхности буклета.
– Ты не поверишь, как все дорого. Служащая похоронного бюро сказала, что за Роба нужно заплатить половину, потому что ему всего семнадцать… было семнадцать… А до пяти лет – вообще бесплатно.
Мне нечего сказать. Мамины слова повисают в воздухе. Пока я думаю над ответом, звонит мобильник. Мама испуганно смотрит на меня.
– Мам, это твой, – объясняю я. – Он у тебя в сумке?
– Кто звонит? – спрашивает она, словно я знаю.
– Мама, это твой мобильник.
– Возьми сам. Я… я не могу.
Она достает из сумочки телефон и протягивает мне. Вместо цифр слова «Номер неизвестен». Я нажимаю зеленую кнопку и отвечаю.
Звонит полисменша, с которой я сегодня уже встречался. У меня душа уходит в пятки.
Ее зовут Салли Андервуд. Ее чин – констебль. Она хочет поговорить с мамой, но мама отчаянно мотает головой.
– Извините, сейчас она не может подойти к телефону.
– Но ведь она где-то рядом? Она дома?
– Да.
– Удобно, если мы с коллегой заглянем к вам минут через пятнадцать?
– Да, – отвечаю я.
На самом деле я очень сомневаюсь насчет «удобно». Я ведь даже не посоветовался с мамой. Но интуитивно почувствовал: отвечу «нет», будет еще хуже.
Салли Андервуд отключается.
– Кто звонил? – спрашивает мама.
– Старина Билл[2].
Мама крепко стискивает зубы и выпячивает подбородок.
– Они хотят прийти через пятнадцать минут. Поговорить со мной. Одну из них… женщину… я сегодня уже видел. На улице.
Мама смотрит на стол. Ее рука комкает буклет, где расписаны преимущества тяжелой утраты. Вряд ли мама сознает свои действия.
– Мама, в чем дело? Почему ты не захотела ответить на звонок?
– Однажды они уже позвонили, – тихо объясняет она. – Полиция. Позвонили и сказали, что Роб… попал в беду. Я не успела спросить, что за беда, как в паб кто-то вбежал и сообщил, что он мертв, а тебя повезли в больницу.
– Мама, мне очень жаль. Честное слово, мне очень жаль.
Жаргонное выражение, обозначающее английскую полицию. –
